Поэтому капитолийцу ничего не оставалось, как пойти на попятный:
- Хорошо. Если мистер Крейн отдал такое распоряжение, я не могу к нему не прислушаться. Говорите в дистриктах имеют место некоторые неприятности?
- Вам лучше не знать, – отрезает сурово Эбернети, – вот распоряжение мистера Крейна. И он отдает этому типу бумагу с красной сургучной печатью на шнурке. Странное дело, он моментально подобрел:
- Хорошо. Просто вам следовало позвонить нам заранее.... и тут произошло следующее: вошедший из внутреннего помещения миротворец отдал еще одну бумагу со словами:
- Приказ директора Зоологического сада. Трибутам провести полуторачасовую полную экскурсию, – администратор глянул и лицо его удивленно вытянулось.
- Санкция самого председателя Капитолийского Сената. Господа, от имени нашего учреждения и приношу глубочайшие извинения. И я очень вас прошу не упоминать о случившемся недоразумении по телевидению, – произносит он елейным голосом. Прям сама любезность. Мерзкий тип. Ведь минуту назад смотрел на нас, как будто мы никто.
- Это зависит от того, насколько положительное впечатление получат здесь наши подопечные, – строго говорит Чума. Он уже немного отошёл, а вообще в глазах ментора седьмого я заметила очень недобрые искорки. А Эбернети вообще играл желваками от крайнего возмущения.Я уже догадалась: Победители Голодных игр – решительные и смелые, как иначе они бы стали победителями. О том, что они с повстанцами крепко связаны, я даже не говорю. Это “вход запрещён собакам и трибутам”надо будет на Интервью с Цезарем обязательно упомянуть. Я хочу, чтобы народ в Панеме про это узнал, плевать на то, что наш ментор говорит: “Никакой политики, Китнисс, нельзя злить Сноу, это очень опасно”, я с этим угодничеством категорически не согласна, я так зла на Капитолий, что точно взорвусь!!!
И тут всё поменялось радикально: этот тип присмотрелся повнимательнее и узнал нас и Питом и громко воскликнул:
- Да это же Пит Мелларк и Китнисс Эвердин. Их крутят по Capitol-TV со вчерашнего вечера практически безостановочно. Ну, почему же вы сразу не сказали.
И тут подаю голос я. Громко и весомо. Я же эта самая, как там ее- Звезда:
- А вы и не спрашивали. И я обязательно расскажу Цезарю, что я очень недовольна тем, как трибутов встретили. Сначала крайне невоспитанные капитолийские дети. У меня дома, в “Шлаке”, где живут семьи шахтеров, такой невоспитанности не встретишь. Мы с Питом очень недовольны, правда, Пит? – не зло, но уверенно сказала я этому наглецу и он побледнел как полотно.
- Да, я совершенно согласен с Китнисс. Это ужасно, что в Капитолии такое может быть. Эти жутко невоспитанные дети очень испугали Спиннер, девочку-трибута из восьмого дистрикта. Спиннер, ведь ты испугалась? – мгновенно включается, вживается в роль и поддерживает меня Пит. И медленно с поворотом, картинно обращается к девочке.
- Я очень боялась. Они так кричали.Они такие странные, – довольно твердо произносит сильно опешившая от происходящего, Спиннер.
- Я уверен, это были дети из предместий. Из неблагополучных районов Капитолия. И в Капитолии есть неблагополучные и бедные семьи, доложу я вам. Но от лица Зоологического сада я приношу вам мои наиглубочайшие и искреннейшие извинения. Желаете пойти на экскурсии с лучшими представителями нашего юношества? – тип оказался, в довершение, ещё скользким и угодливым.
- Ну мы хотя бы сможем сравнить, – кратко ответил ему Пит и в его глазах я безошибочно прочла, что больше всего на свете Питу хочется поскорее избавиться от общества этого типа. Что мы поскорее и делаем.
И мы все : трибуты и их менторы отправляемся на первый этаж – в особый “Медвежий угол”. Я – охотница и медведя первый раз увидела ещё, когда был жив папа, лет в десять. Папа тогда меня еще предупреждал никогда ближе двухсот шагов к нему не приближаться, а к медведице с медвежатами и подавно.
Но я люблю осенью издалека за ними наблюдать, есть такое моё излюбленное место у озера, на другом берегу медведица каждый год живёт в пещере с медвежатами. Удобно – вода близко. На расстоянии за ними наблюдать, очень познавательно: я в восьмом классе даже доклад делала о том, как медведи выращивают своих детёнышей. Все слушали меня, затаив дыхание, а я украдкой внимательно наблюдала за Питом. Раньше я только подозревала, что он влюблён в меня втайне, но тогда я уверилась в этом на все сто. То, как он на меня смотрел, говорило об этом определеннее некуда. Пит прямо светился от счастья.
Я стою сзади, медвежья семья мне не в диковинку. Хотя, я заметила, конечно, какие они откормленные тут. Сидят взаперти, побегать им негде, не говоря об охоте! Бедные!!! Пит волков уже встречал и жив-здоров, что невероятно само по себе. Эх, жаль, что он тогда “в отказ пошёл”, побоялся связываться с браконьером. Разумно, конечно, но мне до слёз обидно. Словами не описать. Что Пит тогда мне ничего не сказал! Я уже размышлять начала, как мы с Питом вдвоём в лес ходить будем, где я ещё такого отчаянного парня в двенадцатом найду? Нигде!!! Нет таких! Гейл не дурак, заметил, что дело нечисто, расспрашивать меня начал, что тогда случилось. А я, дура, психанула, кричать на него начала, а потом разревелась. И долго еще ревела на его плече. Гейл тогда еще хотел Питу за мои слёзы рожу набить, но я запретила, рассердилась:
- Нет, Гейл!! Я, сама с этим разберусь. Сама!!!
Гейл меня послушался, даже странно, почему...
Вон Мелларк как мастерски трибутов из восьмого опекает. А у них глаза то как разгорелись!!! Видала я их дистрикт из окна экспресса: травинки чахлой и то нет, одни фабрики вокруг и серые-пресерые дома. Я уже сильно сомневаюсь, что в дистрикте 12 самая тяжелая жизнь.Пожалуй, в восьмом безнадёги поболее будет!
Вот, девочка из восьмого, Спиннер, худая и цвет лица у нее нездоровый, что мальчик, Чума его назвал Тэннер (англ. Tanner – кожевник, дубильщик кожи) – длинный, худой и бледный. Они оба к стеклу “медвежьего угла” аж прилипли, а Пит рядом стоит и про медведей чего-то там рассказывает.
Седьмые, я точно говорю, дома в лесу бывали. У них же дистрикт почти из одного леса состоит. Леса окружают небольшие посёлки. Главный посёлок, где мы остановились ненадолго, меньше нашего дистрикта. Даже меньше, чем “Шлак”. Да, вон мальчик смеется и чего-то говорит девчонке из седьмого и показывает на медведицу. Значит, видел он ее уже в жизни.Она тоже что-то ему увлеченно отвечает. Оба спокойно себя ведут. Седьмые.
Но тут я краем глаза замечаю, что мы не одни.
Сзади нас тихо стоит группа детей. Капитолийских, откуда другим здесь взяться. И они наблюдают за нами. Спокойно. Не торопясь. Внимательно. Но я спиной почувствовала их взгляды и их заметила. Только я. Менторы также их не видят. Они же как тени. Стоят и не единого звука не издают, наблюдают за нами. А я наблюдаю за этими мне незнакомыми капитолийскими детьми.
Сказать, что они необычные, значит – ничего не сказать. Хотя они точно не из Капитолия, а совсем из другого места.Первое, что мне бросается в глаза- одежда. Они одеты в очень сдержанные и неброские цвета: черный, темно-синий, темно-зеленый, немного белого, это мальчики.Всего их трое. Один – самый старший, лет пятнадцать-шестнадцать, только у него необычные волосы. Крашенные, возможно. Серо-серебряные. Очень красиво, отмечу. И глаза – чёрные. У всех остальных, волосы обычные, что для Капитолия крайне несвойственно. Это я уже заметила. Я второй день наблюдаю за капитолийцами. Второй и третий мальчики, младше, лет по четырнадцать.