— Так вот, боюсь, то, что я вызвался добровольцем на Жатве, спровоцировало бунт и в нашем дистрикте, — Мелларк был предельно серьезен, — Мы видели его из окна.
— Насколько мне известно, ни я, ни Хеймитч, мы не помним беспорядков в вашем дистрикте, он же известен, как самый спокойный, у вас никогда не бывает беспорядков.
И тут свою лепту внесла, молчавшая до того, Китнисс:
— У нас не бывает волнений, мы умираем молча и без волнений, — выражение ее лица было до крайности злым и угрюмым.
Она вспомнила события семилетней давности, когда в шахте произошёл взрыв метана и ее отец погиб, а затем оставшись без средств к существованию ее семья оказалась на пороге голодной смерти. А потом она одна пошла в лес и спустя пару недель встретила в лесу кабана и чудом не погибла от его клыков. Китнисс тогда было неполных двенадцать лет.
Пит Мелларк продолжил:
— Я обратил внимание, когда я выкрикнул „Есть доброволец!“, никто не смотрел на меня осуждающим взглядом, но я успел заметить, что гневных лиц на Жатве было несравненно больше, чем в прежние годы. Да что говорить, когда мои отец и мать пришли попрощаться со мной, моя мать навзрыд плакала на плече отца, а потом мама вцепилась мне в плечо и сказала мне: „Прости меня, сын! Ну зачем я запретила тебе жениться на этой девочке???
А такого выражения лица у моего папы я никогда не видел, он добрый человек и никогда не повышает голоса ни на нас, ни маму. Но тогда он с такой ненавистью поглядел на вошедшего миротворца, который хотел выгнать родителей из комнаты, что я подумал, что он его ударит. Парень-миротворец побледнел и, пятясь, вышел сказав, что времени осталось ещё три минуты.
Китнисс потрясённо смотрела на Пита, а ментор дистрикта 11 продолжил:
— А сейчас в моем дистрикте начался вооруженный мятеж, машины миротворцев попадают в засады, ведь никто не предполагал, что за несколько часов дистрикт наводнят хорошо вооруженные мятежники.
— Мы видели все, я, Пит и ментор машину миротворцев в дистрикте 11, все они были мертвы, — чуть слышно проговорила Китнисс, — это было очень страшно, но куда ужаснее было, когда мы остановились на ночь в дистрикте 8, весь центр дистрикта был охвачен огнем и мы слышали стрельбу вокруг нас всю ночь. Я не могла сомкнуть глаз и если бы не Пит, умерла бы от страха, — тихо сказала Китнисс и Пит понял, что он сейчас ей необходим и крепко ее обнял за плечи. Ночь в дистрикте 8 действительно была самой страшной в ее жизни.
Рубака посмотрел на трибутов угольного дистрикта, на то, как девушка вцепилась от страха в парня, а тот ее охраняет, как цербер, спокойный и надежный, все трое долго молчали, наконец, Рубака сказал:
— Китнисс и Пит! У меня к вам просьба, никто не знает, что будет завтра, так все изменилось в одночасье, трибуты одиннадцатого дистрикта такие же дети, как и вы и их жизнь сейчас висит на волоске, не нападайте на них на Арене, а я, их ментор, могу пообещать, что они не будут нападать на вас. А ещё лучше заключите союз. С трибутами всех бедных дистриктов, 7, 8, 9, 10. Тех, где сейчас разгорелся огонь партизанской войны. Капитолий нас боится, опасается, что дистрикты пойдут на него войной, но нельзя дать натравить нас друг на друга. Но, главное, ребята, сохраните ваши жизни! Понимаете??? — голос Рубаки был звонок и в нем чувствовалась крайнее беспокойство и тревога за жизни его трибутов, — и быть может 74-е Голодные игры запомнятся тем, что домой вернется много детей.
Пит нахмурил лоб, он размышлял, ведь единственная жизнь для Пита имела совершенно особенную ценность, это было жизнь его любимой девушки, Китнисс Эвердин, девушки-браконьера из дистрикта 12. Он сомневался.
А вот Китнисс внезапно живо отреагировала на слова Рубаки, дело в том, что каким-то внутренним чувством, чутьем девчонка-охотница, ‚Истребительница волков‘, почувствовала, что у нее есть шанс сохранить не только свою жизнь, но и жизнь Пита, а если, всё получиться и жизни многих других трибутов. В душе ее появилась хрупкая надежда. Впервые с того страшного мига, как распорядительница от дистрикта 12, по имени Эффи, назвала имя на Жатве 74-х Голодных игр:
— Китнисс Эвердин.
Китнисс повернулась лицом к Питу и сказала ему:
— Мы можем вернуться домой вместе. И для этого нам не придется убивать!
Пит сомневался, Здравый смысл категорически не верил в такую возможность. Он боялся потерять ее и это безумно его пугало. Но затем Пит прислушался к своему сердцу. У Пита Мелларка — большое и доброе сердце. И оно подсказывало ему довериться Китнисс.
Как тогда в лесу в пяти милях от границ дистрикта, когда они бегом прибежали к месту, где Китнисс убила огромного оленя и на то место уже явилась стая волков. Питу тогда стало нечем дышать от жуткого, животного страха. Пит первый раз пришёл в лес и он впервые видел в своей жизни волков. Очень злых и голодных волков. Они с Китнисс пришли взять себе добычу, которую волки уже считали своей. И поэтому должна была пролиться кровь. Пита и Китнисс. Или волков.
Китнисс подняла и навела на старого вожака арбалет, и вот тогда Пит повернулся к волкам спиной и взял в руки оленя. Но еще до того, как он взвалил огромную, весом в 80 килограмм, тушу себе на спину, он услышал волчий предсмертный вопль: Китнисс убила вожака волчьей стаи.
Вот тогда Пит и поверил, что у них, у него и Китнисс, есть шанс возвратиться из враждебного леса живыми. Волки жутко выли, а Пит Мелларк шел с оленем на могучих плечах. Шел уверенно и не оборачиваясь, ведь его спину берегла самая опасная девушка в дистрикте 12. Китнисс Эвердин — Победительница волков.
Вот и сейчас Пит доверился Китнисс.