— Тебе, наверное, не привычно находиться в обществе двух красоток, которые, к тому же, кормят тебя? — спросила девушка.
— Это точно. Но почему не ты? — задал мучащий его вопрос Гарри, — после образования двух связей я ощущаю… Пустоту в груди. Будто бы часть меня находится где-то снаружи, у тебя не так? — добавил вопросов он, тряхнув головой, от чего его слегка поблекший шрам стал отчётливо виден.
— И да, и нет — ответила Гермиона. Парень посмотрел на неё вопросительным взглядом.
— До того, как я попала в магический мир, ответ нет. Отец планировал мою жизнь. Лучшая в школе, в университете, передача семейного бизнеса, замужество на заранее выбранным кандидате…* Мне казалось, что это моя судьба, — у Гарри сами по себе сжались руки. Он никогда не видел доктора Грейнджера, но первое впечатление о нём сильно испорчено.
— Я думала, что письмо - шутка одноклассников, некоторые любили дразнить меня из-за волос. Казалось, что целью письма было причинить боль от вспыхнувшей, а затем погасшей надежды, — Гарри притянул девушку к себе и покрепче обнял, поглаживая спину.
— Ты особенная, Миона, особенно для меня, — сказал Гарри. Она улыбнулась, но из глаз начали стекать капельки слёз.
— Спасибо, Гарри. Возвращаясь к теме, когда профессор МакГонагалл посетила нас, стало очевидна правдивость послания, но папа сидел в это время с кислым лицом, — сказала девушка грустным тоном, — он пытался убедить меня не ехать в Хогвартса, а придерживаться своего жизненного плана, — Гермиона подчеркнула “своего” голосом, давая понять, кому этот план принадлежит.
— Профессор объяснила, что не обученный ребёнок опасен для общества спонтанными выбросами магии. Когда я приняла решение ехать в школу, он даже не пришёл попрощаться, — глаза Гарри засветились.
— На следующий год он попытался поиграть в любящего отца, но в итоге хотел не пускать меня обратно в магический мир, считая, что одного года вполне достаточно, чтобы “не нужная” магия перестала мешать плану, — глаза приобрели ядовито-зелёный оттенок, и помещения наполнила его магия.
— Но… — Гарри очнулся и посмотрел на девушку.
— Всё изменилось, когда ты спас меня от тролля. Ты стал моим первым другом, заботился обо мне, и тогда я смогла найти знакомых, став частью магического мира. А теперь моего любимого захотели принести в жертву и травить зельями! И кто, наш, казалось бы, лучший друг…
— Любимого? — переспросил Гарри. Гермиона моментально покраснела и попыталась выбраться из объятий, но он не позволил.
Удивительно, но его сил хватило, чтобы удержать её от побега, хотя он ещё ослаблен.
— Миона, — позвал Гарри. Девушка повернулась к нему всё с тем же румянцем.
— Не так я хотела тебе признаться, — пробормотала она.
— Так вот почему ты не оставалась в больничном крыле, когда меня кормила Флёр, казалось, что ты боишься её.
— Честно говоря, я завидовала ей, — сказала она, расслабляясь, — Флёр невероятно красива, вейла же…
— Да, Флёр прекрасна, этого нельзя отрицать, но ты для меня значишь больше, — перебил Гарри.
— Это сложно объяснить… С Флёр и Нимфадорой я ощущаю себя отлично, но с тобой ещё лучше. Мои чувства к ним можно описать горящим костром, а к тебе лесным пожаром, — горячо начал Гарри, — когда тебя нет рядом, то я чувствую одиночество, — у Гермионы вновь появились слёзы.
— Когда ты окаменела от взгляда василиска, мне казалось, что мир потерял краски, — он поводил руками перед лицом, как бы рисуя мир серым, — я ходил как в воду опущенный, не хотелось видеть мир без тебя, — сердце девушки сжалось и согрелось от таких приятных слов.
— Каждый день я приходил в больничное крыло навещать тебя, чтобы мир хоть на мгновение обрёл прежний вид, мадам Помфри понимала меня и заставляла пить зелья.
— А как ты очнулась и обняла меня… Мой мир взорвался красками ещё более яркими, чем прежде, — слёзы уже прочертили дорожку, а душа пела.
В это время подсушивающим Тонкс, Флёр было немного неприятно от таких слов, но было очевидно, что их чувства разгорятся в большей силой вместе со связью, стоит им узнать друг друга поближе, а Сьюзен это пока не касалось.
Гарри не почувствует до конца связь до её завершения, и стала окончательно известна главная жена подростка. Сьюзен сильно обрадовалась за подругу, так как знала, насколько давно она ждала начала отношений с любимым человеком.
— На Святочном бале ты поразила меня красотой, никто не был прекрасней тебя, — Гермиона опять сосредоточилась на словах Гарри.
— Как сейчас помню свой ступор при виде тебя, — с усмешкой сказал Гарри. Гермиона хихикнула.
— А когда эти идиоты засунули тебя в озеро к русалкам, то мне хотелось поколотить организаторов за эту “гениальную” идею. Ещё и на Габби напали… Никогда я так не боялся, — девушка удивлённо посмотрела на любимого: Гарри был самых храбрым и смелым человеком, которого она знала, первый раз он признался в страхе.
— Я знаю, что в опасности была только Габби, но страха это не умаляло, — Гермиона решила сменить позу и немного толкнула парня, чтобы тот упал на кровать, и легла рядом с ним, обвив руками и прижав к себе.
— Очень неприятное чувство, — поморщился он.
— Я помогу от него избавиться, если ответишь на некоторые вопросы. О ком ты думаешь перед сном?
— До связи или после, — уточнил Гарри.
— После, — сказала Гермиона, понимая, что до связи сейчас имеет малое значение.
— Тонкс, Флёр, её ребёнок и ты, — девушки улыбнулись, а рука Флёр механически потянулась к животу.
— С мыслью о ком ты просыпаешься?
— О тебе… Если меня не разбудили Флёр или Нимфадора, — ответил парень. Гермиона хихикнула.
— Кого ты в будущем видел своей женой? — задала провокационный вопрос она.
— После зеркала Еиналеж мне она снилась. Сначала лицо было скрыто в тени, потом я увидел, что она шатенка, дальше цвет глаза: карий… — он хотел выдержать паузу, но его перебили.
— Кто, Гарри? — нетерпеливо спросила девушка.
— Ты действительно не понимаешь? — с намёком посмотрел на неё Гарри.
По проблеску в глазах он понял, что ей ответ уже известен.
— Скажи это. Я хочу услышать из твоих уст, — Гарри кивнул на просьбу.
— Сначала я не понял, кто это, потому что женщина была взрослой, но в сне она отозвалась на Миону… Это была ты, — с последними словами Гермиона ярко улыбнулась и впилась в губы юноши поцелуем. Пара увлеклась новой гранью отношений настолько, что пропустила свет, выделяющийся из их тел. Голубой от девушки и зелёный — от парня.
— Э-э-э, — подумали девушки под дверью и, развернувшись, убежали, чтобы не мешать подросткам.
Пара сплела пальцы рук вместе и углубила поцелуй, температура вокруг них стала подниматься, как отражение жара изнутри. Огненные линии, начинающиеся в плечах, прочертили путь к ладоням. Верхняя одежда сгорела, но кровать почему-то осталась цела, полы почернели от магического огня, но вокруг них образовался знакомый кокон.
Огонь в телах разгорелся ещё сильнее, тогда влюблённые его почувствовали и вскрикнули, но вдруг заиграла красивая мелодия. Девушки снаружи ускорились, и тут окна в доме взорвались, от чего наружу вырвалось синее и зелёное пламя, дом заскрипел и зашатался. Какое-то время всё обрело стабильность, пока дом не начал взлетать.
— Боже мой! Насколько они сильны? — крикнула Флёр. Новая волна магии пронеслась и сбила девушек, а дом упал с той небольшой высоты, на которую успел взлететь. Трио встало и побежало в сторону эпицентра бури. Забежав в комнату, они увидели двух тяжело дышащих подростков. Гермиона подвинулась на колени Гарри и облокотилась на него, обнажив спину.
— Татуировка не закончена, — поражённо воскликнула вейла.
***
— Не закончена? — спросила Амелия Боунс после совместного с мадам Помфри просмотра воспоминаний. Их и Апполин позвала Флёр после вчерашнего происшествия.