К наводнениям вы можете смело приплюсовать штормовые предупреждения. Эта напасть также не в новинку в городе на Неве, и шквальный ветер, который регулярно валит на автомобили, дома и головы прохожих деревья, рвет провода, роняет рекламные щиты и заборы, воспринимается жителями города и области философски. И объявленный с утра разгул стихии вряд ли внесет изменения в планы на день среднестатистического петербуржца. Впрочем, штормовые предупреждения, в отличие от наводнений, которые имеют определенную сезонность, случаются в Питере мне зависимости от времени года.
Однако здесь мне следует сделать главное замечание — относительно самих времен года. В Санкт-Петербурге ждет вас удивительный климатический парадокс. Главный вывод, который делает любой приехавший человек уже на второй день пребывания в городе — в Питере вообще нет времен года.
Напрасно человек, приехавший из какого-нибудь, щедрого на тепло, выжженного степным солнцем Камышина, ждет наступления долгого непрекращающегося лета — с традиционными тепловыми ударами, ночной маетой по причине чрезвычайной раскаленности окружающей среды, и литрами холодной минералки — наш наивный герой может ждать летней жары в Питере до второго пришествия, ей богу. Ну, или до глобального потепления.
Жалкие проблески палящего солнца, случающиеся порой в июле-августе, долгожданное открытие и почти сразу же закрытие купального сезона, во время которого лишь самые отчаянные горожане рискуют окунуться в Невские волны где-нибудь, возле Петропавловки, да вечно-бледные ноги санкт-петербургских барышень, неожиданно мелькающие там и тут в толпе, текущей по Невскому — вот и все, что может получить он в виде немногочисленных летних бонусов. Поэтому коренные питерцы, люди неприхотливые и понятливые, ловят тепло даже тогда, когда лично вам кажется, что пора запастись второй парой теплых штанов.
«Скажите, когда здесь будет лето?» — вот привычный вопрос каждого, кто селится ненадолго или навсегда в этих суровых краях. Будет, будет, не переживай! Стоит только столбику термометра заползти выше отметки +10, а календарной весне перевалить за символическую середину марта, на улице появляется закаленная питерская публика. Она не ждет милостей от природы — потому что это бесполезно — и берет эти милости самостоятельно, тут же открывая летний сезон.
Выходишь на улицу, поглубже зарывшись носом в спасительный шарф — и обалдеваешь: навстречу едет парочка школьниц лет пятнадцати, на роликах. Да пусть бы на роликах — так ведь, кроме этих самых роликов, перчаток и наколенников на юных девицах одеты только легкие топы и держащиеся черт знает на каких выступах нежного тела джинсики. Счастье написано на лицах этих двух прелестниц — оттого, что наконец-то можно скинуть с себя опостылевшие куртки и сапоги. Только содрогнешься в мыслях от самоотверженности и безбашенности местной молодежи — ан нет, выяснится, как жестоко ты ошибался, списывая отсутствие должной экипировки на отсутствие здравого смысла и родительского надзора — потому что вслед за сумасбродными школьницами уже прошмыгнула старушка интеллигентного вида, облаченная только в цветастое летнее платье и кокетливую соломенную шляпу с пластмассовым цветком, и вышел подышать из недр какого-нибудь ресторана размякший клиент в вечно модной белой маечке и джинсах с дырой, и проскочила через дорогу серьезная барышня с книжками и в хлипких сланцах, еле держащихся за большой палец бледной ноги.
И вот уже ты чувствуешь себя отщепенцем и задохликом, не имеющим здоровья и душевных сил встретить долгожданное тепло как подобает, с широко развернутыми плечами и рубахе нараспашку — только глядишь завистливо вслед самоотверженным жителям героического города Санкт-Петербург, поглощающих ультрафиолет при любом удобном случае. И вздохнешь, вспоминая такое родное палящее степное солнце — настоящее, жаркое и ослепляющее солнце — оставшееся где-то далеко и кажущееся в здешнем климате полнейшей фантасмагорией.