Питер Пэн должен умереть
Пролог
Сегодня кто-то умрет.
Рыжий понял это практически сразу, как только разлепил глаза. Сложно сказать, почему он так решил. За весь день в лагере не случилось ни одного мало-мальски серьезного происшествия. Никто не упал с верхушки высокого дерева, куда полез за особо сочным плодом или так, забавы ради, поглазеть с высоты птичьего полета на залитый зеленью Небыль. Ни один человек не пропорол себе ногу собственным копьем. Ничья лодка не дала течь в самый разгар клева, заставляя неудачливого рыбака судорожно грести веслами в сторону берега или же и вовсе добираться вплавь, позабыв об улове и надеясь самому не стать поживой акулам. Даже охотники вернулись целыми и невредимыми, если не считать, конечно, ссадин и царапин.
Однако рыжий буквально нутром чувствовал, что жадная земля Небыля этой ночью впитает свежую кровь. Чувствовал? Нет, не так.
Он знал.
Мысли о чей-то скорой кончине витали вокруг словно стайка надоедливых мух, не давая сосредоточиться. Жужжали под ухом, лезли в глаза и нос, садились на голову, заставляя вздрагивать и досадливо морщиться. Рыжий даже пропустил полушуточную свалку, вспыхнувшую в ходе громкого спора о том, кому достанется найденное на берегу разбитое зеркальце. Понятное дело, что участвовал он в подобных забавах исключительно ради собственного увеселения, ведь одно слово — и любая безделица перекочует в его карман без каких-то вопросов. Но сейчас он, жуя длинную травинку, безучастно глядел на то, как мальчишки радостно лупасят друг друга кулаками, чтобы через несколько минут разойтись считать синяки и шишки — безделушка же станет окончательно испорчена в ходе потасовки или же и вовсе забыта, так как сама свара практически всегда была интересней ее причины.
Рыжего мучил лишь один вопрос — кто?
Свои или чужие? Друзья или враги?
А может быть и он сам? Ведь не всегда смерть будет проходить мимо, обдавая своим холодным дыханием и грозя на прощание костлявым пальцем. Арбалетный болт, пуля, кривой нож, крепкие клыки, коварный шаткий камешек, попавшийся под пятку — рыжий видел множество смертей на своем веку, и был уверен, что увидит еще столько же, если не больше. На его глазах людям разбивали черепа или разрывали на куски, они тонули в море или медленно загибались на солнцепеке, по шею закопанные в землю. Правда, все эти картины со временем приелись настолько, что вызывали не больше эмоций, чем раздавленный под ногой жук.
Сегодняшняя ночь была на удивление тихой — наверное, чересчур тихой, что и вызывало беспокойство. Костлявая любит такие ночи. Казалось, даже дикие коты и прочие ночные хищники смиренно залегли в логова, оставляя темноту на откуп настоящим зверям. Руки чуть потряхивало, во рту стоял металлический соленый привкус, а все чувства обострились до предела, заставляя слышать даже то, как пауки ткут паутины средь раскидистых крон. Скорее всего, именно поэтому рыжий первый услышал вдалеке несколько голосов; звучали они столь далеко, что в любой другой день он бы наверное и не обратил на них внимания, посчитав порывом ветра. Не останавливаясь, рыжий свернул в сторону шума — и три его спутника направились следом, не задав ни единого вопроса.
— Так, парни, на счет три — и раз, и два…
— Сильвер, мать твою, ты помогать сегодня вообще будешь?! Хрен ли ты там стоишь и глаза пучишь, псина сутулая?!
— Катись к черту, у меня спина сорвана!
— Если мы к полуночи не вернемся, кэп с нас всех бошки посрывает, так что шевелитесь, бестолочи! Готовы? И раз, и два…
Пыхтя и переругиваясь, мужчины тщетно пытались вытащить из грязи увязшую телегу, даже не догадываясь о том, что за каждым их шагом следят несколько темных силуэтов, притаившихся среди густых крон. Один из них — тот самый рыжеволосый парень, чей темно-зеленый костюм практически сливался по цвету с сочной листвой — облизнул пересохшие губы и поправил ножны, висевшие на груди. Семеро — неплохая добыча для их четверки. Можно сказать, даже весьма щедрая. В последнее время пираты действовали куда умнее и за прошедшие три месяца потеряли только двоих. Причем один из них попросту перепил и сдуру решил искупаться в Русальне — что за идиот! Его вопли полночи весь остров слушал, видимо, девочки оказались не в духе и решили подольше поиграться с новой жертвой. Но вот второй недальновидно забрел слишком глубоко в лес и встретился с Грюмом. Точнее — с его ножом. А после такого знакомства путь короткий…
В остальном же эти гады стали осторожней некуда. За пределы своей деревеньки в одиночку и носа не высовывали — а то и шкерились на корабле — на ночь разжигали сигнальные огни и ставили караулы, научились обходить силки, капканы, волчьи ямы и другие ловушки, и даже перестали жевать дурман-траву, обильно росшую на южной стороне Небыля. Эх, а ведь какая была потеха наблюдать за тем, как эти олухи по пляжу от невидимых чертей бегают и воздух саблями рубят, или сидят, раскрыв рот, и на песок пялятся, словно там что-то интересное увидали — бери прямо тепленькими, как смеяться устанешь…