Но сейчас Поттса беспокоило не столько то, что он видел, сколько то, что чего-то не хватало.
Он уже с полчаса размышлял, чего же именно ему не хватает, и внезапно его осенило.
— Дыма не видно… — пробормотал Орлиный Глаз. И завопил: — Эй, Сми! Дыма не видно!
Очень толстый человечек с очень толстой и красной физиономией, прикорнувший в тени под стеной, вскинулся и утер слюни с небритого подбородка. Это и был Сми. В море он исполнял обязанности первого помощника, а на суше превратился в капитанского лакея.
— Чего? — крикнул он наверх, Орлиному Глазу.
— Дыма не видно! — повторил Орлиный Глаз.
— Дым? Где дым? — не понял Сми.
— Нету! Нету дыма!
— Где нету дыма? — Сми был окончательно сбит с толку.
— Нигде! — ответил Орлиный Глаз.
Сми немного поразмыслил об этом, потом наконец все понял. Он вскочил и трусцой побежал в капитанскую хижину, хлипкое сооружение, сплетенное из прутьев, с крышей из пальмовых листьев.
— Капитан! — окликнул он, робко постучавшись в то, что сходило за дверь.
— Входи, Сми! — откликнулся хриплый голос.
Сми вошел в хижину, которая принадлежала долговязому, худощавому человеку с длинными, спутанными черными волосами и острым стальным крюком вместо левой руки. Его люди называли его капитан Крюк, хотя некогда он был известен как капитан Черный Ус, самый грозный пират семи морей. Под носом у него действительно росли великолепные усы, обильно смазанные маслом и закрученные кверху. Если их распрямить, они достигали десяти дюймов в длину. В данный момент его внимание было сосредоточено на собственных длинных ногах, точнее, на толстых, желтых ногтях, которые загибались вперед и вниз, образуя нечто вроде когтей. Он скоблил ноготь большого пальца вулканической пемзой, пытаясь хоть чуть-чуть его укоротить.
— Разрешите обратиться, сэр? — сказал Сми. — Орлиный Глаз говорит…
— Ничего не получается, Сми, — перебил капитан Крюк, даже не взглянув в его сторону. — То ли ноготь слишком твердый, то ли камень слишком мягкий, но у меня ничего не выходит. Встань-ка на колени и укуси его.
— Кого укусить, сэр?
— Ноготь, идиот!
— Но, капитан…
— Живо!
Сми содрогнулся, боязливо подошел и опустился на одно колено. Он уставился на уродливый желтый коготь, отросший на грязном большом пальце капитана.
— Но, капитан…
— Ты только надкуси с краю. А уж потом я его отломаю.
Сми зажмурился, задержал дыхание и сделал, как велел капитан. У него было всего пять зубов, и только два из них смыкались. Он крепко стиснул их и услышал треск. На вкус капитанский ноготь был как… Ох, об этом лучше не думать!
— Великолепно! — воскликнул Крюк. Он осмотрел свой ноготь, затем деловито оторвал его. — Отличная работа, Сми!
Сми сплюнул на песчаный пол и наконец доложил:
— Капитан, Орлиный Глаз говорит, что со стороны туземцев не видно дыма!
— Как? — удивился капитан Крюк, подняв глаза от своего ногтя.
— Туземцы погасили костры!
— Но они же никогда не гасят свои костры!
— Я думаю, сэр, в этом-то все и дело!
— Молчать, Сми! — рявкнул Крюк. — Можно подумать, я не знаю, в чем дело! — Он немного поразмыслил, затем распорядился: — Выслать разведчиков! Мне нужно шесть человек, способных красться сквозь джунгли бесшумно, как змеи. Они перейдут через гору, на ту сторону острова…
— Но…
— Никаких «но», Сми! На ту сторону. Подберутся как можно ближе к деревне и выяснят, что там затевают дикари. Ничего хорошего, за это я могу поручиться! Должно быть, западню готовят, собираются напасть на наших славных ребят!
— Но…
— Молчать, идиот!
— Слушаюсь, сэр, — сказал Сми и повернулся, чтобы уйти.
— Но пока ты еще здесь…
Сми обернулся и увидел, что капитан шевелит в воздухе девятью желтыми когтями.
— Осталось еще девять! — сказал капитан Крюк.
Глава 9
Таинственный джентльмен
Молли с Джорджем ехали в Оксфорд, глядя в окно и прихлебывая чай, под ритмичный стук колес поезда, в который они сели на Паддингтонском вокзале. Был чудесный солнечный день, на ярко-голубом небе виднелось всего несколько пухлых облачков.
Мимо мелькали фермы с соломенными крышами, зеленые поля, обнесенные каменными оградами, лошади, коровы, собаки и утки. Временами ребята пытались завязать беседу, но разговор не клеился: оба нервничали из-за того, что сбежали из дому, не спросясь, и еще из-за того, что остались наедине.