Вот как это было. Королева велела ему преклонить колено и объявила, что за его прекрасную игру она исполнит его заветное желание. Тут феи со всех сторон обступили Питера, чтобы лучше слышать, но он долго молчал, сам не зная, чего он хочет.
– Если бы я захотел вернуться к своей маме, вы исполнили бы такое желание? – спросил он наконец.
Надо сказать, феи сильно расстроились, услышав такую просьбу, потому что, вернись Питер к маме, они остались бы без его музыки. Королева презрительно пожала плечами.
– Фу! Всего-то! – сказала она. – Попросил бы чего-нибудь побольше.
– Разве это совсем маленькое желание? – поинтересовался Питер.
– Оно вот такое маленькое, – ответила королева, сложив ладони.
– Тогда какого же размера большое желание? – спросил Питер.
Королева отмерила расстояние на своей юбке, и оно оказалось весьма приличной длины.
Немного подумав, Питер решил:
– В таком случае я, пожалуй, возьму два маленьких желания вместо одного большого.
Феям, естественно, пришлось на это согласиться, хотя они и были немало поражены его хитростью. Первым желанием Питера было отправиться к маме, сохраняя, однако, возможность вернуться в сад, если дома его будет ждать разочарование. Второе желание он хотел бы оставить про запас.
Феи пытались убедить его пожелать чего-нибудь другого и даже чинили ему помехи.
– Я могу дать тебе возможность полететь к маминому дому, – говорила королева, – но я не смогу открыть для тебя дверь.
– Окно, из которого я вылетел, будет открыто, – уверенно произнёс Питер. – Мама всегда держит его открытым, надеясь, что я прилечу назад.
– Откуда ты знаешь? – удивлённо спросили феи. Питер и впрямь не мог объяснить, откуда он знает. Питер продолжал упорно настаивать на своём желании, и феям пришлось уступить. Чтобы дать ему возможность летать, феи поступили следующим образом: они стали щекотать ему лопатки, так что скоро он почувствовал на спине приятный зуд и поднялся в воздух. Он поднимался всё выше и выше, вылетел за пределы сада и полетел над крышами домов.
Какой это был восторг – летать! Вместо того чтобы направиться прямо к дому, Питер плавно обогнул собор Святого Петра, пронёсся мимо Хрустального Дворца и, пролетев над рекой и Риджентс-парком, подлетел к маминому окну. К этому времени он уже твёрдо решил, что второе его желание – стать птицей.
Как он и ожидал, окно было широко распахнуто, и Питер быстро в него проскользнул. На кровати спала его мама. Питер мягко опустился на деревянную спинку кровати и долго смотрел на неё. Она спала, положив голову на руку, и ямка в подушке походила на гнездо, выложенное её волнистыми каштановыми волосами. Питер вспомнил, что ночью его мама давала волосам свободу. Как красивы были оборки её ночной рубашки! Питеру было очень приятно, что у него такая красивая мама.
Однако лицо её было печально, и Питер знал, почему оно было печально. Её рука словно искала кого-то, и Питер знал, кого она хотела найти.
«О мамочка! – воскликнул про себя Питер. – Если бы ты только знала, кто сейчас сидит в ногах твоей кровати!»
Питер очень осторожно расправил сбившееся в комок одеяло и по выражению её лица понял, что стоит ему только позвать: «Мама!», пусть даже совсем тихо, как она сразу же проснётся. Мамы всегда просыпаются, если вы их зовёте. Как она вскрикнула бы от радости, как сжала бы его в объятиях! Да, ему стало бы хорошо, но как чудесно и радостно стало бы ей, его маме! Именно так, боюсь, Питер и думал. Он ни секунды не сомневался, что, возвращаясь к маме, он доставляет ей величайшее удовольствие. «Что может быть лучше, – думал он, – чем иметь собственного маленького мальчика? Как мамы им гордятся!» И надо сказать, так и должно быть.