– Сомневаюсь, – протянул мистер Дарлинг, – сомневаюсь…
Тут-то ей и представился случай рассказать о странном мальчике. Сначала мистер Дарлинг только посмеивался, но, когда ему показали тень, он задумался.
– Эта тень мне незнакома, – сказал он, внимательно её разглядев, – но я совершенно уверен, что хозяин её – негодяй.
– Мы всё ещё говорили о тени, – произносит миссис Дарлинг, – когда Нэна принесла Майклу лекарство, помнишь? Ах, Нэна, больше ты никогда не будешь носить в зубах пузырёк с лекарством, и во всём этом виновата я!
Мистер Дарлинг был мужественным человеком, но в истории с лекарством он повёл себя не очень-то умно. Конечно, и у него были свои слабости: он был, например, глубоко убеждён в том, что всю жизнь героически пил лекарства, вот почему, когда Майкл стал увёртываться от ложки, которую поднесла ему Нэна, он строго сказал:
– Будь же мужчиной, Майкл!
– Не хочу! Не буду! – упрямо кричал Майкл.
Миссис Дарлинг пошла за шоколадкой, но мистер Дарлинг решил, что ей не хватает твёрдости.
– Не балуй его, мамочка! – закричал он ей вслед. – В твоём возрасте, Майкл, я выпивал любое лекарство не моргнув глазом. Только приговаривал: «Спасибо, дорогие папочка и мамочка, что вы даёте мне целый пузырёк, чтобы я выздоровел».
Ему казалось, что именно так всё и было, и Венди, которая стояла рядом в ночной рубашке, тоже поверила этому и сказала, чтобы приободрить Майкла:
– Твоё лекарство ещё противнее, правда, папа? То, что ты сейчас иногда пьёшь…
– Гораздо противнее, – сказал мистер Дарлинг смело. – Я бы его сейчас выпил, Майкл, тебе для примера, если б только не потерял пузырёк…
Не то чтоб он его потерял, а просто однажды поздно ночью, когда все в доме спали, он спрятал его на шкафу. Только он не знал, что маленькая служанка Лиза нашла пузырёк и поставила его опять на умывальник.
– Я знаю, где он, папочка! – обрадовалась Венди, всегда готовая услужить. – Сейчас я его принесу.
Не успел мистер Дарлинг и рта раскрыть, как она убежала. Мистер Дарлинг почему-то помрачнел.
– Джон, – сказал он, содрогаясь, – это невероятная гадость. Знаешь, такая липкая, сладкая, противная штука…
– Ты проглоти его побыстрее, папа, и всё! – весело посоветовал Джон.
Тут Венди примчалась обратно, в руках она несла стакан с лекарством.
– Я бежала со всех ног! – сказала она, с трудом переводя дыхание.
– Ты у нас молодец, – проговорил мистер Дарлинг с убийственной вежливостью, которой она не оценила, и упрямо добавил: – Майкл – первый!
– Папа – первый! – сказал Майкл. Он был недоверчив по природе.
– А если меня стошнит? – спросил мистер Дарлинг с угрозой в голосе.
– Ну же, папа! – торопил Джон.
– Попридержи язык, Джон! – приказал мистер Дарлинг.
Венди ничего не могла понять.
– Я думала, ты пьёшь лекарство совершенно спокойно, папа, – сказала она.
– Дело совсем не в том, – ответил он. – Ты же знаешь, у меня в стакане лекарства больше, чем у Майкла в ложке. – Его гордое сердце не могло этого вынести. – А это несправедливо! Я умирать буду, а всё же скажу: несправедливо.
– Папа, я жду! – холодно заметил Майкл.
– Ну и что же? Я тоже жду.
– Папа – жалкий трус!
– Сам ты жалкий трус!
– Я не боюсь!
– Ну и я не боюсь!
– Что ж ты не пьёшь?
– А ты что?
Тут Венди осенило:
– А почему бы вам не выпить вместе?
– Конечно, – сказал мистер Дарлинг. – Ты готов, Майкл?
– Раз, два, три! – сосчитала Венди.
Майкл лекарство проглотил, а мистер Дарлинг спрятал свой стакан за спину.
Майкл испустил яростный вопль.
– Ах, папа! – вскричала Венди.
– Что «ах, папа»? – спросил мистер Дарлинг строго. – Сейчас же прекрати этот крик, Майкл! Я хотел его принять, но… но не успел.
Просто ужасно, как они на него смотрели! Похоже, что они им совсем не восхищались.
– Послушайте, дети, – сказал он с мольбой в голосе, как только Нэна вышла в ванную. – Я придумал чудесную шутку. Я вылью своё лекарство Нэне в миску, а она подумает, что это молоко, и вылакает его!
Лекарство действительно было белое, как молоко, но дети, в отличие от мистера Дарлинга, не понимали таких шуток; они с упрёком смотрели, как он вылил лекарство в Нэнину миску.
– Как смешно! – воскликнул мистер Дарлинг.
Голос его звучал неуверенно, и они не решились его разоблачить, когда Нэна и миссис Дарлинг вернулись в детскую.
– Нэна, собачка, – сказал он, поглаживая её. – Я налил тебе молочка в миску, Нэна…
Нэна махнула хвостом, подбежала к миске и начала лакать, но тут же взглянула на мистера Дарлинга. Взглянула не сердито, только на глаза ей навернулась большая слеза, которая заставляет нас жалеть благородных собак, и она молча залезла в свою конуру.