сегодня здесь произошло, оно хотело получить ответ немедленно. А второе помнило об
уважении и почтении.
- Ты пойми Даня, вот даже сейчас, ты, вместо того чтобы действовать, наверняка
устраиваешь в своей голове винегрет, - уже спокойным голосом с нотками уважения говорил
Серафим Александрович, - я же вижу, что тебя разрывает узнать, что же здесь произошло.
Это и ежу понятно! А ты вместо того чтобы прямо спросить, проявляя ко мне уважение. Нет
ты несомненно молодец, но ввиду некоторых обстоятельств, - он шмыгнул носом и
аккуратно потрогал свой нос, - тебе было бы это простительно.
Данила, молча слушал своего инструктора и в его глазах читалось разочарование.
Разочарование в самом себе, в том что он как будто сделал что-то не так и из-за этого подвел
всех. Он старался отвести их, чтобы Серафим Александрович их не увидел. Но он как будто
читал мысли, подошел в плотную к Дане и взглянул ему прямо в глаза. От Серафима
Александровича исходила такая энергетика, уверенность и сила, что любой человек,
который вставал рядом с ним, испытывал бы как минимум не удобство, а тут какой-то
паренек.
- Ты Даня должен быть более уверенным в себе, более скоординированным, - не отводя
взгляда, говорил он, - ты должен понимать что сегодня последний день, когда я могу тебе
что-то вбить в голову, - с грустью произнес он,- дальше ты уже должен это делать
самостоятельно.
Тут молчание, которое образовалось после произнесенного, прервалось громким кашлем
и хрипом, которые интенсивно продолжались и разносились по всей арене, а эпицентром
этого всего был человек, который свалил Даню с уступа и которого он преследовал от
коморки инструкторов.
- Егор, - с волнением в голосе произнес Серафим Александрович и вместе с Даней
подбежали к нему.
Когда Даня подбежал к Егору он сразу же снял маску, которая не давала ему покоя все
утро. Под маской было лицо до боли знакомое ему, лицо его лучшего и единственного друга.
35
- Ну, ты и придурок, - с любовью в голосе произнес Егор, - да и бьешь как баба.
- Ага, а сам-то намного лучше.
-Да, лучше некоторых.
- Ну, по крайне мере кто из нас сейчас валяется, ты или я.
- Так хватит вам гавкаться, - со строгостью в голосе произнес Серафим Александрович, - в
конце концов, если бы не эта ткань, которую нам дал на пробу профессор, не известно в
каком бы ты был сейчас состоянии.
Егор сразу же замолк, а Данила на автомате взглянул на маску, которую он стянул с
головы Егора. Он внимательно осматривал ее со всех сторон. Верхний слой маски, был
сделан из обычного материала, а вот внутренний из какого-то непонятного. Он напоминал
Дане что-то очень приятное и мягкое. Но с другой стороны очень прочное, так как когда он
ногтем пытался ее порвать ничего не вышло. Серафим Александрович увидев это,
спокойным и ровным голосом сказал.
- Можешь и не пытаться, по словам наших профов, его не возможно порвать, по крайне
мере не таким способом. Они мне доказывали, что этот материал компенсирует наносящие
ему повреждения и распределяет их по всей своей поверхности, а потом концентрирует в
обратную силу, в ту точку из которой она идет, - по лицу было видно что Серафим
Александрович сам не до конца все понимал всех тонкостей, но не подав вида продолжил, -
короче они сказали что от пули этот материал маловероятно что спасет, так как сила очень
большая на маленький участок, но вот от ударов очень эффективно должно помогать.
- Так вот почему у меня так все болит, а я то думал что такое, - произнес Даня и с
возмущением глянул на Егора, но тот сделал вид что ничего не слышит.
- Так ладно, хорошь возбухать, - сказал уже даже с отцовской любовью Серафим
Александрович, - давай лучше, помоги мне с Егором, а то несмотря на все эти тряпки ты его
отделал не плохо.
Они подняли Егора и хотели вдвоем понести его к коморке инструкторов. Но Даня видел,
что Серафим Александрович еще не совсем отошел от событий сегодняшнего утра и сказал,
что сам справиться. Хотя он еще и сам не пришел в себя и все его тело ныло от боли, но он
не подавал виду.
36
4
- Неразумно бояться того, что неизбежно.
Публилий Сир
В пустом помещении стояла тишина, трое человек сидели
Подарок
и о чем то разговаривали, разрывая это спокойствие