Даня автоматически сделал два шага назад и присел на кровать, с которой еще минуту назад
так воодушевленно встал. Он обнял голову двумя руками и закрыл глаза. В его голове стали
пролетать события, которые он надеялся, были только сном. То злощастное утро, учебный
центр, погоня, драка, взрывы, нападение на Коломну.
- Боже мой и это не все, - подумал про себя Даня и картинки перед глазами сами начали
снова мелькать, те лица людей, тот ужас и страх который в них читался, страх того что это
возможно конец, - только ради этих людей, ради них, ради моих близких, не ради себя.
Как только Даня вспомнил о родных ему людях, сразу же его глаза окропились скупой
слезой. Мысль о том, что все кто ему был дорог, возможно сейчас где то далеко с
выжженной надписью на лбу. Даня сидел и не открывал глаза. Перед ним в темноте
проплывали события вчерашнего дня. Он прокручивал все, что с ним произошло и каждый
раз в мыслях он думал, сколько же он мог раз погибнуть. Обвал крыши, еще тогда его могло
завалить, пожар в учебном центре, а если бы он не выбрался от туда. Даня прокручивал и
прокручивал события того дня, так он пробовал хоть на секунду освободить его мозг о
темных мыслях, которые затрагивали близких ему людей. Он вспоминал нижний уровень
Коломны и обвал, который мог его завалить, то, как он непонятным путем вышел оттуда.
Ему казалось что мысли о том как он мог погибнуть куда более приятны, нежели мысли о
том как его близкие страдают и возможно страдают из-за его поступков.
Данила вытер слезы руками, которыми все это время были закрыты его глаза и на
которые он опирался. Он провел обеими руками по своим волосам и сомкнул их на затылке.
Его пустой взгляд упал на пол, прямо перед ним. На удивление Дани, он увидел на полу
ботинки это были не просто ботинки, было видно что они были в очень хорошем
состоянии, на них не было ничего лишнего, ничего чтобы могло отвлекать владельца этой
обуви. Несмотря на то, что в комнате находился посторонний человек, Даниле не было
страшно или не уютно. В его мозгу за доли секунды промелькнула логическая цепь, от
которой он был сам в шоке. Раз этот человек спокойно проник к ним в галеру, значит, его
впустил старше, если старше впустил его и никоем образом не сообщил об этом Дане, значил, этот человек либо очень опасен, либо друг и соответственно если Даня свободен, а
человек молча, стоит перед ним в ожидании его внимания, значит это друг. Именно поэтому
Даня ни в коем случае не собирался пугаться. Его взгляд медленно начал подниматься вверх
и перед ним начало вырисовываться полное описание человека. Вся его одежда была
продолжением ботинок. Такая же простая, спокойная, удобная и не приметная. Одежда не
имела ни каких определенных намеков на сословие этого человека, что немного пугало
93
Даню, так как даже он имел знак того что он относиться к ученикам, хотя скорей относился
после событий минувших дней.
- Ну что так и будешь сидеть и убиваться, - голос был немного груб, но ни в коем случае, не
высокомерен, - или все таки поднимешься.
После произнесенного, Даня спокойно встал со своего места и оказался прямо перед
незнакомцем. Он поднял свой взгляд, который до этого осматривал незваного гостя и его
глаза оказались на одном уровне с человеком который стоял перед ним.
Глаз незнакомца были наполнены уверенностью и знанием. Уверенностью в своих
возможностях, в том, что он делает, чтобы то это не было и знанием того что он делает. В
них читался опыт и знание, горечь и страх пережитого, упорство и желание выжить. Егор
рассказывал, что когда он первый раз пришел на заставу, то к нему подошел какой-то
мужичек и стал расспрашивать о нем, ну он человек хоть и здоровый но общительный до
жути. Он с ним общался, а по глазам его было видно, на сколько человек умен и силен духом, на сколько тверд как сталь и крепок как кремень, а когда они поговорили, оказалось, что это
старший заставы и чт,о этот человек не раз спасал жизни людей рискуя своей. Но Егор
говорил, что по его глазам, он сразу понял, что это большой человек, что глаза это зеркало
души и что через них можно понять человека не говоря ни слова.
Вот и сейчас, то же чувство было и у Дани, он смотрел человеку в глаза. Человеку которого
никогда не видел, но его сила и уверенность этого незнакомца распространялась и на Даню.
Он, молча, стоял и смотрел на него.
- Ну, так ведь намного лучше, - голос был наполнен какой-то мягкостью, но при этом
уверенность и строгость оставалась, - тем более для этого нет никакого повода.
- Да как же нет, - было хотел начать повышать голос Даня, но потом почувствовал
нахмурившийся взгляд незнакомца и понизил голос, - да вообще. Кто вы такой? Что вы здесь
делаете? И откуда вы знаете, есть ли повод у меня расстраиваться, - произнесенное Даней
было крайне волнительно для него, но говорил он все это очень сдержанно и спокойно, так
как с детства его отчим приучал его к уважению.
- Знаю, что нету и я знаю о тебе куда больше чем ты думаешь, - после произнесенного, человек повернулся к Дане боком и сделал шаг в направлении к двери.
- Да конечно, - не доверчиво и с сарказмом в голосе произнес Даня.
- Да уж конечно, - произнес голос, как будто передразнивая, - скажи спасибо своему отчиму
и учителю.
После произнесено неизвестный развернулся и открыв дверь собрался покинуть комнату
и только тогда Даня заметил знак на плече у незнакомца. Тот знак, который он уже видел.
94
Знак, который был у человека в палате, когда он только очнулся после нападения и знак, который был у человека на суде. Два перекрещенных крюка на темном фоне. Незнакомец
посмотрел на Даню и спокойно произнес:
- Рано утром, будь готов и подходи ко второму входу в военный сектор, - после
чего, не дожидаясь какой-либо реакции от Дани, покинул комнату, закрыв за собой дверь.
Только тогда Даня опомнился и в два прыжка оказался возле двери, но когда он был готов
рвануть по коридору, чтобы догнать неизвестного гостя и задать ему множество вопросов
касающихся всех событий прошедших дней. Но как только он распахнул старую и потертую
дверь. Его пыл и рвение сразу же испарилось. Он забыл зачем он бежал с такой скоростью к
этой проклятой двери, забыл о том что он хотел спросить. На мгновение Даня вообще забыл
обо всем. Перед ним живой и здоровый стоял один из тех людей о которых он думал все
прошедший дни, один из тех из-за кого он жертвовал собой не жалея пота и крови. В дверях
стоял его отчим.
Такого воодушевления, спокойствия и радости Даня не испытывал давно. Он и не
представлял на сколько он мог обрадоваться появлению отчима особенно, когда он гонял его
с Егором когда они пытались попасть на крыши следя за ним или когда он лупил его поймав
за курение травы. Но сейчас Даня не думал не о чем другом, кроме того, как же он рад его
видеть, как он соскучился по нему и как не хочется с ним сейчас расставаться. Он не заметил, как накинулся на отчима со слезами, как обнял его и не хотел отпускать. Через несколько
минут Даня успокоился и они вошли в комнату. Они сели на кровать и расположившись друг
напротив друга, начали рассказывать и задавать вопросы.
Они вели беседу не как отец с сыном, а как два заядлых собеседника. Захар Валерьевич
рассказал Дане о том, как он встретил ЭМИ и атаку неизвестных на своей рабочей площадке
на крыше, как он пережил взрывы и чуть не был, убит, от одного из них. Как он с еще одним
техником выключал турбины, чтобы их не сожгли молнии и как после этого его арестовали