На этот раз ему удалось. В горле запершило, и захотелось кашлять. Внезапно стало нестерпимо больно глазам. Свет был резким и зеленоватым, как сильно разведенный васаби.
Монстр Верочка лежала на полу, и вены постепенно заползали в нее обратно.
– Ты талантливый кусок идиота! – запыхавшись, сказала Алиса. Она вытерла рукавом маленький красный рот. – Не мог у меня спросить?
– Извини. Просто ты можешь соврать, а монстры не врут, – виновато ответил Макс, осматривая ожоги на руках.
– Тогда спой мне песню, слов которой никто не знает, и проверим, кто может соврать, а кто – нет.
Макс потерял всякий интерес к ожогам и посмотрел на Алису очень внимательно.
– Почему ты сразу не сказала?
– Боялась, что ты перестанешь меня любить. Не все хотят любить монстра.
Макс обнял ее.
– К тому же ты просто отвратительно поешь, – добавила она, успокоившись.
Максим подошел к Верочке, которая выглядела очень скверно.
– Ты ее убила?
– Не, только высушила немного. Монстр не обидит монстра, это было бы слишком по-человечески.
Осенью раздался звонок.
– Тут такое дело. Твоя книга пропала.
– Павлик, погоди, как пропала? Куда?
– Ну ясно куда, в скучные сетевые магазины. У меня ее больше нет. Так что сегодня отмечаем.
– Серьезно?
– Клянусь Самоваром!
Дом в пять окон
Алиса иногда пропадала из дома, и тогда уют оборачивался бардаком и начинало дуть из оконных щелей. Цветные чашки блекли, а ковер линял.
Обычно ее не было день или два. Все это время над домом шли дожди, и тогда Максу хорошо писалось.
Но не в этот раз. В этот раз ее не было уже неделю. Максим курил больше обычного, мало спал и успел надоесть расспросами всем городским львам.
Правда, никто из них не видел Алису.
– Павлик, в этом городе так не бывает. В этом городе за тобой постоянно следят. Так он устроен.
– Думаешь, пора доставать?
– Пора, – кивнул Макс.
Павлик открыл старый чемодан, не знавший ни колесиков, ни самолетных бирок, и достал свое секретное оружие – записную книжку с прорезанным по краю алфавитом. Макс давно ее не видел, наверное, с тех пор как люди перестали записывать телефонные номера на бумаге.
Записная книжка досталась Павлику от бабушки. Его бабуля колдовала и знала всех ленинградских монстров. А чтобы не забыть, как, к кому и с какой просьбой обращаться, стала аккуратно все записывать. Павлик обожал свою бабушку.
Эдгар По играл с птицами, когда в парке к Алисе подсели двое.
– Роман Семенович прекрасно себя чувствует, – сказал один.
– Бегает по утрам и пьет коньяк по вечерам, – добавил другой.
– Счастлива за Романа Семеновича, – вздохнула Алиса.
– А вот Аркадий Павлович совсем не счастлив. Аркадий Павлович уже заказал венок и красивую поминальную ленту Роману Семеновичу, умершему от обезвоживания.
– А Роман Семенович взял и не умер, – покачал головой другой и встал, чтобы пройтись.
Алиса сорвала лист и начала крутить его в пальцах.
– Он хороший, я не смогла его высушить.
– Аркадий Павлович передал, что он тоже больше не может хранить ваш секрет и оберегать вас от господина Иванова.
Второй вернулся, неся в руках мокрый ошейник. С него стекала вода, но Алиса испугалась так, будто это была кровь.
Двое ушли. Зеленый лист в ее руках сначала стал желтовато-красным, потом рассыпался в труху. Алиса огляделась и быстро пошла прочь.
Как назло, начались дожди, и спрятаться стало еще сложнее. Алиса не знала, куда идти, поэтому выбрала самое очевидное место. Брат Гриша учил ее прятать важное на виду, там, где никто и не подумает искать. Искать в старом доме не будут, по крайней мере, ей хотелось на это надеяться.
Чтобы проверить, что ее никто не поджидает, Алиса забралась на чердак дома через дорогу. Там она уже пряталась несколько лет назад. Наверху ничего не изменилось – тот же мусор, те же голуби. Ну или немного другие.
Алиса постелила на пол пальто, легла и стала смотреть на свой старый дом – пять окон в здании напротив. Сейчас там поселился музей.
В семь погасили свет, но Алиса все равно знала, как все устроено внутри. Третья половица слева скрипит. На седьмой видны царапины. А еще нельзя наступать на порог – он зачарован.
Но если пройти тихо, то можно подкрасться к отцу сзади, закрыть ладонями глаза и сказать: «Угадай, кто?» А отец в притворном страхе ответит: «Господи боже, да это уррнака, спасайтесь!» Пока он это говорит, нужно очень быстро забраться ему на колени. Тогда поворчит, но не прогонит.