За неделю до дебатов Яковлева изолировали от общества и психологически «натаскивали» на победу. Никто не должен был помешать ему поверить в собственные силы, никто не должен был усомниться в его способности переиграть в открытой дискуссии Собчака. В противном случае лучше было вообще не участвовать в дебатах и не позориться.
Яковлев пришел в телестудию в сопровождении нескольких человек, а там уже сидели известные в городе люди, которых пригласили для моральной поддержки Собчака. Владимир Анатольевич всех их тоже прекрасно знал. Вот так встреча! Кто-то прятал глаза, кто-то, наоборот, смотрел с вызовом. За несколько минут до начала эфира сцена напоминала картину «Опять двойка», поскольку все ожидали публичного посрамления «зарвавшегося» строителя, незадачливого заместителя неординарного мэра, известного демократа и яркого полемиста. Но надо знать Владимира Яковлева — опасность его только заводит…
Первые несколько минут после старта дебатов Яковлев не мог даже начать разговор. Он словно впал в ступор, ему не удавалось запустить ту схему дискуссии, которую готовили все последние дни. Еще чуть-чуть — и его раздавили бы тиски психологического напряжения, но потом он глубоко вздохнул и что-то внутри вдруг включилось. Яковлев перешел в свое разгромное контрнаступление.
«Я смотрела дебаты по телевизору и, кажется, от волнения сгрызла себе все ногти. Начало выступления было несколько путаным. Но когда пошел профессиональный разговор, тут ему не было равных, потому что действительно говорил то, о чем знал, говорил правду. И потом: нельзя человека обижать, каков бы он ни был, соперника нужно уважать всегда, Собчак не учел этого обстоятельства и проиграл», — говорит Ирина Яковлева.
Приведем для наглядности фрагмент теледебатов:
Собчак: Владимир Анатольевич, какие принципиальные разногласия между нами мешали вам выполнять самые элементарные обязанности, которые определены вашими должностными инструкциями и положениями? Ну вот, скажем, 15 января 1996 года я даю вам распоряжение: прошу срочно подготовить решение о запрещении ставить автомашины поперек улиц, о порядке установления и взимания платы за стоянки автомашин, о перечне платных стоянок и публикации для всеобщего сведения об этом и т. п. Вот это указание мое не выполнено до сих пор. Что же вам мешало нормально работать и выполнять свои обязанности?
Яковлев: Это получается уже как студент на экзаменах. Поэтому это не серьезный, наверное, подход. Все решения, какие необходимы были, я выполнял. И я готов отчитаться за все решения, за все дела в городе.
Собчак: Вот как могло случиться, что в 1995 году в вашем Комитете вместе с районными структурами работало 34 888 человек, а уже за прошедшие месяцы 96-го года — 37 464 человека?
Яковлев: Складывается впечатление, что вас в городе вообще не бывает и что вы вообще ни за что не отвечаете и вы ни о чем не знаете. Какой вот такой хороший человека, а! Город наш растет. Дома строятся. В прошлом году ввели миллион квадратных метров.
Собчак: Даже миллион сто тридцать тысяч.
Яковлев: Миллион тридцать тысяч квадратных метров. Больше не приписываем, потому что это ввели. Это как раз заслуга не только одного мэра, а это заслуга того, кто занимался этим вопросом, — первое. Второе, площадь-то города увеличилась на миллион. Вы что, будете убирать теми же, кто в центре находится? Людей же нужно принимать на работу. Это естественный, вполне естественный процесс. Поэтому, я еще раз говорю, вам кто-то подбрасывает такие документы, о которых вы совершенно не имеете представления. Вы знаете, сколько получает вообще дворник в городе?