В общем, летом 1996 года в Питере все ждали «охоты на ведьм». Тем более что поводов для разоблачений хватало.
Например, громко обсуждали историю некой г-жи Маниловой — главного редактора газеты «Невское время». Во время выборов газета, рассказывают, напоминала кроссворд с одним словом «Собчак» и по горизонтали, и по вертикали. Пропаганда Собчака была настолько открытой, а воля Смольного в редакционной политике — настолько явной, что отдел политики — пять человек — заявил об уходе из газеты. Алла Манилова оправдывалась: она поддерживает Собчака чистосердечно и бескорыстно, потому что он — демократ.
Однако после выборов появились на свет документы, из которых следовало, что демократические убеждения бывшего мэра — не единственная причина сердечного отношения к нему со стороны г-жи Маниловой. За четыре дня до второго тура голосования, когда накал предвыборной борьбы достиг апогея, Алла Манилова направила губернатору письмо с просьбой выделить в центре города квартиру. Более всего г-жа редакторша сетовала на то, что вынуждена поздно вечером возвращаться домой в окраинный район Ржевки-Пороховых «с весьма специфическим социальным составом жителей», что «не лишено понятной опасности». Просительнице было известно, что мэр время от времени отдавал указания о продаже отдельным гражданам квартир из государственного жилфонда по цене, которая рассчитывалась по специальной методике и, как правило, оказывалась на порядок ниже по стоимости, чем аналогичная квартира на питерском жилищном рынке. В теории квартиры из государственного фонда должны продаваться на конкурсах и аукционах, но часто Собчак передавал квартиры «выдающимся деятелям», минуя усложненные процедуры. Так и случилось. «Согласен. Подыскать и продать в порядке исключения 2-комнатную квартиру», — наложил Собчак резолюцию, и уже через 10 дней г-жа Манилова въехала в просторную квартиру на улице с символическим названием — «улица Правды».
Кстати, демократ Собчак всегда держал прессу поблизости Смольного. Он брал редакторов ведущих газет в поездки за границу, приглашал для душевных бесед в Смольный. Он работал с прессой, и делал это тонко. При нем большинство газет получали деньги из городского бюджета. Поэтому в местной печати трудно найти критику Анатолия Собчака. При Яковлеве финансирование газет из бюджета постепенно прекратили, хотя все равно зависимость прессы от власти, пусть и в меньшей степени, сохранилась. Однако даже намека на подобную открытость и резкость со стороны журналистов, которую терпел и прощал Яковлев, трудно было представить при Собчаке и его страстной супруге, тем более это стало редкостью при Валентине Матвиенко — следующем губернаторе города.
Таким образом, пошумев в начале, как того и требуют традиции политической борьбы, немного поговорив о том, что трудно ждать быстрого улучшения экономической ситуации после провальной политики предшественника, Яковлев больше эту тему не педалировал, никого не разоблачал, не преследовал, и постепенно страсти утихли.
«Яковлев намного ярче, чем кажется со стороны. Он — человек с огромным потенциалом роста, став губернатором, этот потенциал реализовал», — считает Александр Запесоцкий. В первый раз они встретились уже после выборов. Запесоцкий, ректор Университета профсоюзов, пригласил губернатора не без опаски, потому что не скрывал своих симпатий к Собчаку и считал его бывшего заместителя предателем. Яковлева, правда, мало интересовали политические взгляды и симпатии ректора. Ему был интересен необычный Университет, который не только преодолел экономический кризис, вызванный распадом советской системы высшего образования, но и превратился в Санкт-Петербурге в один из наиболее успешных частных вузов, в котором каждый год проходят обучение несколько тысяч студентов. Губернатор провел в вузе пять часов, посмотрел все — от подвалов и учебных классов до студенческого общежития. В общежитии на одной из кухонь студентки готовили ужин, Яковлев попил с ними чаю и проговорил с полчаса о житье-бытье. Все это так не вязалось с образом губернатора, который пытались представить во время выборов его противники, что тот же ректор Запесоцкий признал свои опасения напрасными: «Как политик Яковлев крупнее Собчака и при этом не стремится к внешнему блеску».