Как бы то ни было, юбилеи — и «президентский», и «народный» — прошли с помпой и без видимых конфузов. В городе состоялось более двух тысяч разных мероприятий, в подготовку к юбилею так или иначе были вовлечены 70 стран, 45 руководителей государств приняли участие в грандиозном международном саммите. Однако с гораздо большим интересом в городе на Неве ожидали событий, которые должны были произойти сразу после торжеств. А именно — грядущую отставку губернатора, в которой к тому моменту уже никто не сомневался. Петербургский вакуум власти обещал наполниться содержанием, компоненты которого до конца не были известны. И это интриговало.
К очевидной и вполне объяснимой немилости Москвы градоначальник Яковлев был привычен. Однако в канун подготовки к пышным празднествам нелюбовь стала еще и агрессивной. Неудивительно, что финальный аккорд должен был прозвучать именно в декорациях 300-летия. Дискредитировать губернатора, который на последних выборах набрал 70 % голосов, обвинив его в провале всенародного праздника, было трудно. А так как в России по сложившейся веками традиции чиновников принято обвинять в казнокрадстве, то выбор Счетной палаты в качестве машины для исполнения задуманного был абсолютно логичен.
Главный контролер России Сергей Степашин заинтересовался петербургским юбилеем еще задолго до его начала. В июле 2002-го Счетной палатой был выявлен целый ряд существенных нарушений в расходовании средств, которые шли из федерального центра на благоустройство Петербурга и «изменение его социального статуса». А в феврале юбилейного года Сергей Степашин публично пригрозил: сразу после того, как праздник утихнет, контролеры посчитают, что восстановили, а что нет, и проследят, сколько вообще эти обновленные памятники простоят в парадном виде. Намекал, вероятно, на некачественную реставрацию, вызванную опять же казнокрадством.
Цитата из Степашина того времени: «Вот я сегодня увидел — зачем-то перекопали все у Медного всадника, там уже все готово было, оставалось только цветы посадить. Такое впечатление, что специально деньги в землю зарывают. Я дам поручение разобраться с этим».
Впоследствии в прессе появилась информация о том, что якобы заведены четыре уголовных дела по нецелевому использованию денег на реставрацию. Однако ни объекты, ни фигуранты дел не назывались, да и вообще какого-либо внятного продолжения эта история не получила. Недоброжелатели Смольного периодически посмеивались, что при составлении сметы любой строитель может «зарыть» в нее процентов 10 суммы, которые никто никогда не найдет, а уж такой многоопытный строитель, как Яковлев, наверняка зарыл и все 30 %.
Глава Счетной палаты не стал мелочиться и предложил губернатору вернуть в бюджет полмиллиарда рублей, предъявив данные по результатам проверки «финансирования, целевого и эффективного расходования средств, выделенных в 2001 году и за 9 месяцев 2002 года Санкт-Петербургу в связи с празднованием 300-летия города». Из документа следовало, что СП удалось выявить факты нецелевого использования — «дорожные налоги на сумму 521,35 млн. руб. не использовались для развития и содержания автомобильных дорог». Интересно, что украдены государственные деньги тоже не были. Они были потрачены на содержание садово-паркового хозяйства. Но это инспекторов Палаты не успокоило, проверяющие набросились на Комитет по управлению городским имуществом и Комитет финансов. Примечательно, что в том же феврале 2003-го проверкой расходования юбилейных денег занялась и Генеральная прокуратура РФ по Северо-Западному округу. Старший прокурор управления Владимир Гольцмер некоторое время говорил журналистам, что Генпрокуратура определяется с целями и задачами проверки. Однако и эта история продолжения не получила, вероятно, необходимость определять цели и задачи проверки сразу после окончания торжеств отпала.
Помимо многострадального дорожного фонда, контролеры были также недовольны и сорванными сроками восстановления исторических памятников. Смольный собор оставался в строительных лесах, у Казанского обнаружились серьезные проблемы с фундаментом, музей-заповедник «Ораниенбаум», единственный подлинник XVIII века, вообще было бы лучше никому не показывать, в здании Главного Адмиралтейства не успевали привести в порядок фасад. Летний и Александровский сады тоже оставались юбилейной «незавершенкой», как и Михайловский дворец и здание Государственной академической капеллы имени Глинки. Список можно было бы при желании дополнить еще добрым десятком других объектов. При этом по планам большинство из вышеназванного должно было быть закончено еще за год до часа «Ю», и на средства федерального, а не местного бюджета. Администрация города оправдывалась тем, что реальный масштаб реконструкции не был понятен до тех пор, пока со зданий, требующих ремонта, не сковырнули первый слой штукатурки. Контролеры лютовали и закидывали Смольный результатами проверок в письменном виде. На официальные представления Счетной палаты городская администрация отвечать не спешила, а тогдашний глава пресс-службы губернатора Александр Афанасьев гневные заявления Степашина комментировал раздраженно: «Мне кажется, что Сергей Вадимович, как и многие работники наших правоохранительных органов, стал путать свое ведомство со СМИ. Вместо того чтобы при обнаружении нарушений обращаться в соответствующие органы для ведения дальнейшего расследования, он тут же с этими материалами делает заявление для СМИ. Это по крайней мере некрасиво. Кроме того, администрация Петербурга не имеет отношения к расходованию средств, о которых говорил Степашин, — мы язык сточили это повторять и объяснять… Счетная палата имеет право проверять только расходование федеральных средств. Все деньги, идущие на 300-летие, проходят по федеральным ведомствам».