Пока что я наслаждался близостью к тебе, твоим одиночеством, не деля тебя ни с кем.
А потом случилось это.
В тот день ты опять был хмурым, как перед испытанием с Убийцей. Ты увез меня в странное место, и поместил к другим братьям. Насколько я понял, у этих братьев не было отдельных хозяев, а только один, что очень меня удивило. Но не успел я расспросить их, как снова появился ты, одетый очень странно, и с тобой были еще несколько таких как ты. Вы повели нас куда-то в очень странный дом, где заперли в большой комнате. Там мы пробыли очень долго, но никто из братьев не знал причины, по которой мы все были здесь. Странно, но иногда нам казалось, что дом куда-то летел. Наверное, это было оттого, что мы все были в незнакомой ситуации.
Потом за нами пришли. Несколько таких, как ты, со странными намордниками на лицах вывели нас из дома, и я мог бы поклясться, что никогда не видел того, что мне довелось увидеть, выйдя из летучего дома. Небо вместо синего отливало черно-багровым, вокруг высились скалы, коричневые и черные. Когда я ступил на почву, я провалился в нее почти по щиколотку, в серо-бурый пепел.
Потом я увидел тебя. На тебе был такой же намордник, как и на остальных, и много странной одежды. Ты шел медленно, и я услышал страх и волнение всеми фибрами восприятия. Как же так? Что могло так напугать тебя, бесстрашнейшего из таких, как ты? Чего тебе бояться, когда рядом я?
И все же ты боялся. Ты вообще вел себя странно. Несколько других, таких как ты, окружили тебя. «Давайте все-таки обнимемся на всякий случай», вот что ты сказал. Когда другие, наконец, перестали тискать тебя, я тихонько подобрался к твоей ноге, и с урчанием потерся об нее. И в испуге отскочил, расшифровав, наконец, источник твоего страха.
Ты боишься… меня??
Я не мог в это поверить. Неужели я когда-нибудь давал тебе повод для этого?
Я почувствовал, как ты созываешь всех моих братьев. Потом мы куда-то пошли. Ты, братья и я. Другие, такие как ты, остались у летучего дома.
С каждым шагом непонятное место нравилось мне все меньше. Ты шел куда-то вперед, удаляясь от таких, как ты, а я знал, что в непонятных опасных местах, подобных этому, ты и такие как ты в безопасности только когда вы вместе. Конечно, я и мои братья всегда были готовы защитить тебя, как мы сделали это, когда на тебя напал Убийца. И все равно я не был доволен. Судя по тревожным мыслям моих братьев, они тоже.
Я чувствовал, что и ты не хотел идти туда, куда шел. Но ты все равно шел вперед. Ты часто поступаешь странно. Но сейчас ты поступал не странно, а неправильно! Хозяин, неужели ты не понимаешь?
Ты продолжал идти. И вдруг я стал ощущать. Это было странное чувство, словно… словно твои мысли раздвоились, и теперь я слышал не только тебя, и тебя и еще тебя… Или другим, вторым, был не ты?
Я не понимал. Не понимал, чего хочет этот второй. Я слышал его глухо, и неразборчиво, но с каждым новым шагом все лучше. Это был ГОЛОС. Голос, который звал меня, звал и подчинял меня, мою волю… Родной, милый голос, это было так сладко, купаться в его звучании, так сладко! Я и не знал, что ты можешь быть таким ласковым, таким родным, как будто на двоих у нас осталась одна душа, мы с тобой сливались в единое целое, и я млел, я млел и тянулся к тебе всем собой, всем… какой же ты… я чуть сдвинулся из ряда своих братьев, чтобы подойти к тебе, и тогда чтобы ты положил руку мне на голову, так, как ты всегда это делаешь — невообразимо приятно… и встретился с тобой взглядом.
Меня будто окатило холодной водой. Я смотрел на тебя, и не мог оторваться, смотрел в твои такие родные светлые глаза. Холодные глаза, тоскливые и враждебные!
Это был не ты! Не ты звал меня, манил, влек к родному, не ты называл меня ласковыми, не ты обещал мне захлебывающуюся радость и счастье от одного только осознания бытия рядом с…
Кем? Кто там? Кто там впереди? Почему меня так влечет туда, хозяин?
Я чувствовал вокруг все нараставшее возбуждение моих братьев, а сам уже не мог контролировать себя, мои тело и разум самозабвенно рвались вперед. Ну же, иди скорее, хозяин! Не медли! Почему ты задерживаешь нас, двуногий?
Покряхтывая и взвизгивая от нетерпения, мы рванулись вперед.