— Как ты, милая? Все в порядке?
Девушка медленно ему кивнула. Этот жест несколько приободрил Грожа. Раз она сумела собрать себя в кучу и кое-как ответить Эдриану — она еще была в состоянии соображать. Проспится, переварит прошедший день — и снова будет носиться и вилять перед всеми задом.
— Испугалась, бедняжка, — вздохнул Эдриан. — Еще бы, представляю, что ты пережила, увидев этих головорезов… Хорошо, что спасатели так быстро тебя нашли.
Брови Грожа медленно поползли к переносице. Головорезов?.. Откуда он знал, что произошло? Грож не сказал спасателям, откуда они приплыли. Аншту не проронила ни слова. Как он выяснил?
— Пойдем, я отведу тебя и твоего охранника в отель. Я все организовал к твоему прибытию, — он поднял голову на Грожа, одарив его холодным взглядом. — Следуй за мной. Наверху ждет транспорт.
Эдриан подал руку Аншту, но она отвернулась от него. Грож почувствовал, как она прижалась к его боку. Видимо, сейчас ей была нужна только его поддержка.
— Ладно, как знаешь, отдохнешь хорошенько в отеле — и завтра можно отправляться на конференцию, — парень пожал плечами.
Грож пошел следом за ним, придерживая Аншту за пояс. Она уже с трудом переставляла ноги. Оставалось надеяться, что ее сил хватит, чтобы доползти до отеля. Не хватало еще при Эдриане нести ее. Или отдать ему, чего Грож хотел меньше всего.
Эдриан подвел их к одной из колонн и приложил запястье к панели рядом. В ней открылась дверь, явив Грожу просторный ярко освещенный лифт. Мужчина ввел Аншту внутрь, преследуемый Эдрианом — и лифт тронулся вверх. Грож бездумно проскользил по нему взглядом, заметив, что с его куртки, надетой на девушку, капали остатки жижи, прямо на светлый надраенный до блеска пол с подсветкой. Его ботинки также оставили следы. Будто двух бродяг кто-то сердобольный решил впустить в элитный замок, и теперь они толклись в прихожей, разводя вокруг себя грязь.
Лифт остановился и раскрыл двери. Грожу на мгновение показалось, что его окатило с головы до ног шумом и ярким светом, какими-то слепящими вспышками, громкими голосами, непрекращающимся ропотом. Он мотнул головой и отшатнулся, прижимая к себе Аншту. Он прикрыл ладонью глаза, пытаясь понять, что происходило снаружи.
— Эти проклятые медиа… — прорычал рядом с ним Эдриан. — Как они узнали, что мы будем здесь? Как нам теперь выбраться и добраться до отеля?! Эй, отойдите, пропустите нас! — он сделал смелый шаг вперед.
Толпа, которая стояла перед лифтом, возбужденно загудела, и Грож услышал, как они начали извергать море вопросов: об Аншту, о ее состоянии, о том, где она была, какое участие в ее спасении было Эдриана, и еще многое, многое другое, что мужчина особо не слушал. Над головой парня протиснулось небольшое устройство-камера и ринулось прямо к Аншту, по-видимому, собираясь заснять ее. Грож схватил его на лету и швырнул в стену, разбивая. Но вслед за ним влетели еще два. Грож нахмурился и отступил от них. Он натянул капюшон своей куртки на самый нос Аншту, пряча ее состояние от окружающих. Ему нужно было сейчас защитить ее не только физически, но и сохранить ее лицо. Тот образ идеальной женщины, который она создавала для окружающих и тех, кто внимательно следил за каждым ее шагом. Сейчас, испачканная, растерянная, напуганная, она не должна была стать достоянием общественности. Грож бережно подхватил девушку и усадил ее себе на руку. Она прижалась к его груди, пряча на ней лицо, обхватив за талию ногами, словно то, что он сделал было само собой разумеющееся. Эдриан продолжал яростно огрызаться с представителями медиа, которые осыпали его вопросами о состоянии Аншту, где ее нашли, как ее смогли вернуть и прочем. Но пробиться сквозь них ему не удавалось. В какой-то момент волна журналистов нахлынула так, что вдавила парня обратно в лифт, а вместе с этим впустила еще несколько записывающих устройств, которые летали вокруг, как назойливые насекомые. Больше торчать здесь было нельзя. Грож решил взять инициативу в свои руки, и выступил вперед, прикрывая Аншту. Свободной рукой он прихватил Эдриана за шкирку, отчего тот мгновенно затих, ошеломленный таким жестом, и, выставив вперед локоть, просто пошел на толпу, тараня ее. Все расступились под его напором, дав мгновение на то, чтобы Грож смог увидеть поверх голов транспорт Эдриана. Самый блестящий и красивый мобиль наверняка принадлежал ему. К тому же, народа там толпилось не меньше, в отличие от транспорта, принадлежавшего медиа. Грож грубо распихал тех, кто мешал ему двигаться, идя едва ли не по головам. Кого-то он ударил под колено механической ногой так, что толпу огласил визг, кому-то заехал локтем по затылку. Кто-то упал, зарождая смуту в толпе, и, наконец, все отвлеклись от Грожа. Он упрямо дошел до транспорта. Тот тут же раскрыл двери, видимо, распознав приближение своего владельца. Мужчина швырнул внутрь Эдриана, и, прижав ладонью макушку Аншту к своей груди, осторожно сел сам. Дверь транспорта закрылась, отсекая всю троицу от шума улицы.
Транспорт неспешно двинулся с места, аккуратно расталкивая тех, кто тщетно еще пытался хоть что-то снять сквозь тонированные окна. Грож снял со своих коленей Аншту и усадил ее рядом с собой, наконец, подняв глаза на Эдриана, сидящего напротив. В транспорте не было водителя, лишь небольшая панель управления сбоку, и широкие сиденья, установленные друг напротив друга.
Парня мелко потряхивало. Похоже, он не привык к таким событиям и подобному обращению. Он нервно потрогал затылок, уставившись на ладонь и видя, что его одежда теперь была перепачкана, потом обвел взглядом салон, так же местами залитый темной слизью океана. Наконец, он вперил взгляд в Грожа. Тот было решил, что сейчас у него поинтересуются состоянием Аншту, которая тихонько сопела у него на груди, но Эдриан превзошел его ожидания. Он попросту заорал на мужчину, на полную громкость. Его лицо перекосило от ярости, он будто сбрасывал так свой гнев, направив его на Грожа, отчего тому крайне искренне захотелось отвесить ему воспитательную оплеуху. Сопляк, разнеженный, разбалованный, посмел открыть на него рот из-за того, что что-то пошло не так, как его величество желало. Поставить бы его на место хотя бы раз. Но Аншту вряд ли бы оценила подобные воспитательные меры. Да и он был приближенным лицом Менриирра. Терять работу все так же не хотелось…
Воздух в легких Эдриана, наконец, кончился. Грож с трудом дождался этого. Он меланхолично вздохнул и поджал губы, ожидая, что же будет вслед за этой дешевой истерикой, едва парень переведет дух.
— Ты!.. — ядовито прошипел он. — Ты вообще представляешь, сколько стоит этот костюм?! Да если тебя распродать на органы, этих денег все равно не хватит, чтобы покрыть его стоимость! А салон моего мобиля! Сколько времени мне придется убить на чистку! Ты, грязное тупое животное, включающее инстинкты впереди мозга!
— Помолчи, Эдриан, — вдруг подала голос Аншту. Она даже не повернула голову в его сторону, но ее тихого голоса хватило, чтобы он осекся на полуслове, а гнев демонстративно исчез с его лица, сменившись обратно легкой наивной придурковатостью задорного мальчишки.
— Прости, милая, что-то я раскричался. Ты, наверно, устала, а я такой шум развел. Эти наглецы, им лишь бы урвать какую-нибудь новость, об окружающих не думают вовсе, ни минуты, — он неловко рассмеялся. — Мы уже приехали, — он радостно повернулся к окну, когда транспорт остановился. Дверь распахнулась, и он проворно вылез, протянув Аншту руку. — Тебе помочь? — на всякий случай спросил он. Но девушка неспешно вышла сама.
Она остановилась, заметно качнувшись. Грож едва успел поймать ее. Он встал рядом, дав опору о свою руку. Мужчина поднял глаза на величественное здание, возвышающееся перед ним. Причудливая архитектура, освещенная яркими огнями, множество окон и широкие приветливые двери. Грож наспех оглянулся, оценивая город вокруг себя. Транспорт сновал по двухуровневой дороге, обступленной с двух, а иногда и с трех сторон, словно крышей, разнообразными зданиями, украшенными вывесками и рекламой. Мужчина заметил, что дома были не слишком высокими, а между ними тянулись бесконечные трубы. В воздухе витал узнаваемый запах океана, и было довольно душно. Трубы медленно окутал пар, испускаемый ими же, и запах изменился на более приятный и не такой резкий, а духота постепенно отступила.