Таракан бешено задёргал усиками:
– Хочешь сказать, ваш корабль был отправлен, чтобы покорить нашу планету?
– Вынужден признаться, это так, ― опустил голову Фёдор. ― Но никто не мог предположить, что здесь существует цивилизация, к тому же такая развитая. Ох, если бы ты знал, чего стоил нам этот полёт…
Космонавт погрузился в воспоминания. Перед глазами замелькали картинки из прошлого, вспомнились старые образы.
…Духота и давка. Запах сотен тысяч потных, спрессованных тел с грязным, свалявшимся мехом, придавленных друг к другу. Их корабль летит по просторам Млечного Пути уже двадцать восемь земных лет ― слишком долгий срок для жизни пассажиров, слишком много, чтобы остановить рост рождаемости.
Фёдор никогда не видел Земли, как и других планет своей системы. Он был космонавтом в пятнадцатом или двадцатом поколении ― его родили где-то там, наверху всей этой толпы, куда вытаскивали беременных самок. Там же, в верхних отсеках, Фёдору и пятерым сородичам из его помёта вкололи прививки и "прошили" программу, минимальный запас знаний безликого земного астронавта. Так он узнал всё о себе и о мире, в котором жили его далёкие предки.
Будучи от рождения существом робким и несмелым, космонавт выжил лишь благодаря крепкому здоровью и почтительному отношению к окружающим. Сородичи-пассажиры, оказывавшиеся рядом с ним в толпе, обычно не обижали тихого Фёдора и, как это положено, регулярно передавали ему скудный провиант. Не будь в нём таких качеств, естественный отбор безжалостно выкинул бы его из замкнутой экосистемы корабля.
Лишь редкие минуты любви к случайной соплеменнице вносили разнообразие в жизнь робкого Фёдора. Но как мало их было, по сравнению с месяцами скучного полёта, кажущегося бессмысленным! Опаснее всего для любого астронавта считалось оказаться придавленным к иллюминатору. В такие минуты Фёдор оказывался абсолютно беззащитен сзади: непонятно было, кто там, друг или враг. Ужас читался на его расплющенной пушистой мордочке, страх перед неизвестностью и бесконечным простором Вселенной охватывал всё его естество.
В такие мгновения Фёдор ощущал себя всего лишь маленьким ушастым питомцем, жестоко прижатым безликой толпой сородичей к толстому стеклу. И, глядя глазами-бусинками в пустоту, он молился тогда, молился Великой Крольчихе, прося уничтожить этот чёртов корабль со всеми его пассажирами…
– Хм, а ваша пища очень даже ничего, ― сказал Том, и Фёдор испуганно вздрогнул ― как-никак, это было напоминанием о родине. ― Ты говоришь, одному тебе удалось добраться до спасательной капсулы, когда наши орбитальные станции открыли по звездолёту огонь?
– Да, я выжил один, ― дрогнувшим голосом сказал кролик-астронавт, с опаской глядя на то, как представитель местной цивилизации бегает по земной еде.
– По правде сказать, мне и так известно всё, о чём ты мне рассказывал. Мы способны проникать в разум и считывать воспоминания напрямую.
Космический кролик приуныл.
– Но тогда зачем же ты вёл всю эту беседу?
– Твой рассказ транслируется через мой мозг всем моим сородичам. Это так интересно…
Фёдор опустил уши. Его снова обманули. Инсект впился челюстями в оранжевую мякоть овоща и спросил:
– Мы все не поняли одного. И что же дальше? Что ты будешь делать на нашей планете?
Ушастый землянин поднялся с кочки и, оторвав взгляд от усатого приятеля, посмотрел на горизонт. На востоке, над серыми прериями появились пыльные облака. До Фёдора донёсся шум турбинных двигателей ― кто-то летел над поверхностью этой негостеприимной планеты, летел к последнему пассажиру 'Потомства-13'.
– По правде сказать, мне всё равно, ― вздохнул Фёдор. ― Лишь об одном прошу ― оставь мою морковку в покое!
Том, к удивлению землянина, послушался. Некоторое время они сидели молча, задумчиво глядя на приближающийся объект. Самолёт ― или конвертоплан? ― оказался не таким уж большим. На родной планете Фёдора в него бы поместилась всего пара человек или десяток остроухих. Фёдор обратил внимание, что некоторые детали отливают золотом ― то ли это была просто краска, то ли этот металл, драгоценный на Земле, здесь находился в больном изобилии. Три пары шасси, выпрыгнувшие из плоского брюха, подобно ножкам инопланетного насекомого, коснулись земли, и аппарат после короткого пробега затормозил в паре метров от беседовавших.