Двое подняли свои машинки и направили их на болтуна. Но потом один из здоровяков опустил руку и сказал что-то своему приятелю. Они наскоро посовещались между собой, но, похоже, так и не пришли ни к какому решению.
Болтун все болтал и болтал, размахивая руками. Ветер обмотал плащ вокруг его фигуры, а покрытый испариной лоб болтуна сиял на солнце.
Двое мужчин наконец до чего-то договорились. Они поманили к себе болтуна, который вышел из груды плавника и поплелся с ними вместе по песку обратно, к машине, на которой они приехали. Болтун и один из здоровяков остановились возле машины, а третий мужчина открыл дверцу, скользнул за руль и снял трубку автомобильного телефона, прикрепленного под приборным щитком.
Он произнес имя, которое ветер подхватил и понес над волнами.
- Мистер Гросс.
Последовали короткие телефонные переговоры, ведущая роль в которых принадлежала человеку, сидевшему за рулем, затем он передал трубку болтуну, еще недавно стоявшему в куче плавника. Болтун опять принялся болтать, на этот раз в трубку, однако с прежней скоростью и настойчивостью. Он прекратил болтать, послушал немного, потом заболтал снова. Трубка перекочевала к одному из здоровяков, который сказал человеку на другом конце линии несколько слов, подтверждающих болтовню болтуна, а потом снова передал трубку болтуну, чтобы тот поболтал в нее еще немножко.
Дул ветер. Сияло солнце. Волны накатывали на пляж. Черная машина блестела. Болтун болтал. Двое других неподвижно и терпеливо стояли рядом. Этим бесстрастным людям было все равно, сумеет болтун убедить своего слушателя или нет. Один из них, сгорбившись и сложив ладони чашечкой, чтобы прикрыть от ветра пламя спички, закурил сигарету. Белый дым понесло к морю вместе с обрывками болтовни болтуна.
Болтун кончил болтать, вручил трубку здоровяку; тот быстро сказал что-то, послушал, кивнул и опять заговорил, потом повесил трубку на крючок под приборным щитком.
Троица забралась в машину - все сели впереди, умолкший болтун в середине, а здоровяки по краям. Машина развернулась, описав широкую дугу, и поехала прочь с пляжа, к невидимой отсюда дороге.
Уф!
Все висело на волоске, скажу я вам. Стоя в груде плавника, я думал, что мне конец и дело теперь только за стрельбой. Я говорил, как Бродерик Кроуфорд, когда тот куда-то торопится, я произносил слова в пять или шесть раз быстрее обычного, подпрыгивал и безостановочно размахивал руками, чтобы привлечь внимание Траска и Слейда, и какое-то время мне казалось, что с таким же успехом я мог бы вещать по-французски. Но я твердил свое, рассказывая им, кто убил Агриколу и почему, и как я вычислил, что он стучит на синдикат Крепышу Тони Тафи, и как узнал, что именно с ним Слейд ездил к Агриколе, а потом повторял всю историю от начала до конца. И спустя какое-то время она мало-помалу просочилась сквозь их черепа, как дождевая вода сквозь железобетон.
В конце концов Траск сказал:
- Пускай парень поговорит с Гроссом, вреда от этого не будет. Как Гросс решит, так с ним и поступим.
- Неохота время тратить, - ответил Слейд.
- Это недолго, - возразил Траск.
Тем дело и кончилось. Мы вернулись к машине, и сначала я подумал, что нам предстоит еще одна долгая совместная поездка через остров, на юг, к Хьюлетт-Бей-Парк, но оказалось, что в машине есть телефон. Я уже слыхал о телефонах в автомобилях, но впервые видел такую штуку.
Зная, что я был напичкан научной фантастикой, вы, возможно, подумали, что при виде телефона в черной машине я погрузился в размышления о чудесах науки и всем таком прочем, но ничего подобного мне в голову не пришло. Черная машина на песчаных дюнах, безлюдье, свирепого вида тип, звонящий своему хозяину по телефону из машины - все это было словно из многосерийных телефильмов, которые я в детстве смотрел по субботам. Я смотрел в небо в надежде увидеть там сверхчеловека или истребителя шпионов, но никто не показывался.
За исключением мистера Гросса, разумеется, возникшего на другом конце линии. Траск позвонил ему, а Слейд тем временем стоял рядом со мной, красноречиво держа руку в кармане. После минутных препирательств с телефонной компанией Траск наконец дозвонился до мистера Гросса и доложил обстановку. Они с минуту поболтали друг с дружкой, после чего Траск сунул мне трубку со словами:
- Он хочет сам выслушать тебя. Рассказывай.
И я опять рассказал все с начала до конца, настолько связно и толково, насколько позволяли обстоятельства. Мистер Гросс задал мне несколько вопросов, и я, как мог, ответил на них, а потом он сказал:
- Что ж, такое возможно. Это вовсе не обязательно должно оказаться правдой, как ты понимаешь, но такое вполне возможно, в качестве альтернативного объяснения. Придется решать, какая из версий соответствует истине. Дай трубку Траску.
- Хорошо, сэр.
Я передал трубку Траску, последовал еще один короткий разговор, и все. Траск сказал Слейду:
- Надо доставить его пред очи мистера Гросса.
Я выдохнул. Кажется, впервые за последние три минуты или около того
Слейд пожал плечами.
- Так мы никогда не выполним эту работу, - сказал он. Но в его голосе не было ноток досады, скорее уж в нем сквозила покорность судьбе.
Траск указал через плечо большим пальцем.
- Давай, племянничек, лезь обратно в машину.
- Снова под коврик?
Они переглянулись, Слейд пожал плечами, и Траск сказал:
- Нет, садись вперед
Это меня обрадовало. Ехать в сидячем положении и дышать свежим воздухом гораздо приятнее, чем в лежачем, да еще под ковриком. Позволив мне сесть рядом с ними, Траск и Слейд как бы давали понять, что готовы поверить моим словам.
Слейд опять повел машину, а Траск сел справа от меня. Слейд развернулся, вычертив на песке широкую дугу, и поехал обратно к шоссе. Когда мы выбрались на него и свернули на запад, к заходящему солнцу, Слейд опустил светозащитный козырек и сказал: