Хорошо что когда его бронегруппа остановился на привал, он послал вперед пешую разведку — иначе бы они со всего маху въехали в местную драчку.
Впрочем, драчка почти рядом с гарнизоном — это как ни крути — потенциальная угроза.
Это могли быть два отряда местных феодалов, делящих какой-нибудь выпас или тесную долину, разбойники, отбивающие от стражи, наконец — стычка двух враждующих шаек из-за добычи.
Но что им было делать? Трусливо отступать или, того лучше — спрятаться? Бессмысленно стоять, ожидая невесть чего? Не вмешиваться?
Но, в конце концов, они зачем-то сюда пришли в этот мир? Уж во всяком случае, не за тем, чтобы пугливо отсиживаться в старой крепости, которой так не идет ее «революционное» название.
«Все равно когда-то надо начинать воевать» — мысленно махнул рукой майор.
Да и языка взять не мешает.
Несколько минут интенсивного радиообмена с подчиненными, и колонна двинулась в бой — первый настоящий бой для всех ста двадцати с небольшим человек разведроты.
Вперед выдвинулись три «коробочки» БРДМов, позади них на дистанции в сто метров двигались шесть БТР. Последними двигались грузовики с пехотой и минометчики, прикрываемые двумя бронемашинами.
Колонна разведчиков уверенно продвигалась вперед, по старому тракту, пролегавшему между двух скальных уступов.
Передовой БРДМ внезапно встал, и капитан Марков вместе с полудюжиной разведчиков спрыгнули с брони, сгрудившись вокруг чего-то. Потом один из разведчиков быстро отскочил на обочину, зажимая рот, за ним другой…
Реакция ребят яснее ясного сообщила майору — что они там нашли. Он это видел уже — за речкой.
Михаил Иванович! — прохрипел ларингафон, — на связи Марков, — тут у нас труп. Выскочив из газика Макеев подошел к машине ротного, и убедился — да, именно так. Поперек дороги лежал полусгоревший труп.
Мертвец тянул к ним скрюченные почерневшие руки, напомнив майору ожившую мумию из какого-то американского фильма (в его родном Выборге финское телевидение ловилось временами не хуже нашего).
Пахло подгоревшими котлетами, и Макеев тоже не без труда сдержал позыв сблевануть. Но пересилил себя, и не отводя глаз принялся изучать находку.
При жизни, судя по всему, это было воином старого времени — рядом лежал обугленный щит и почерневший меч. Остатки доспеха были буквально вплавлены в почерневшую плоть.
И что пожалуй самое неприятное — мертвец зажарили совсем недавно — пара часов от силы, если только опыт его не обманывал.
— Ты это видел, Саня?! — с лихорадочным блеском в глазах почти выкрикнул Макеев, оборачиваясь к Маркову. — Нет, ты это видел?! Ну, консультанты! Ну, блин, гнилые интеллигенты! Тут е-мое, примитивная цивилизация!
Над несчастным явно поработал огнемет, да еще заряженный какой-то особенно жгучей дрянью — иначе бы камень вокруг него не оплавился.
— Ну, ученые мудилы! Ну…!!!
Капитан вполне понимал ярость командира и товарища. Одно дело — чудики с луками или копьями, как сообщили им научные консультанты — демонстрируя найденное тут снаряжение какого-то жмурика. И совсем другое дело, если тут все же имеется что-то посерьезнее. Пусть даже у них огнеметы вроде византийских — с ручными мехами, плюющиеся струей метров на двадцать-тридцать, то и тогда им будет элементарно спалить броник из засады. Особенно учитывая, какого качества тут огнесмесь: почище напалма будет!
— Двигаться с максимальной осторожностью! — отдал приказ Макеев.
Однако добежать до своего БРДМа успели не все.
Внезапно разведчиков накрыла волна неизвестно откуда выпушенных стрел.
Две стрелы прошли мимо майора, хотя и что называется, в опасной близости.
Третья попала в магазин автомата бежавшего рядом ефрейтора Коркина. Четвертая скользнула по ноге, распоров кожу бедра и заставив ефрейтора заорать от неожиданно сильной боли. И в тот самый момент, когда он широко раскрыл рот в крике, арбалетный болт, нацеленный точно в горло, ударил в его нижнюю челюсть, глубоко уйдя в кость.
Багровая вспышка затопила окружающий мир, а затем подступивший шок милосердно погасил боль, буквально выжигающую мозги.
Но в эти мгновения бессознательно Коркин сделал то, что должен был сделать, и выпущенная вслепую автоматная очередь смахнула с гребня и стрелков, и еще с полдюжины выскочивших из-за скал разбойников.
Когда по тебе стреляют, с явным намерением — прикончить, все посторонние мысли уходят куда-то прочь, и включаются древние как мир инстинкты. Тем более, когда речь идет о солдатах, прошедших соответствующую дрессировку не где-нибудь, а в Афгане. Бойцы мгновенно залегли и открыли огонь, следом за ними начали палить выскочившие из грузовиков их товарищи.
Солдаты вразнобой выпускали очереди, молотя по всему, что шевелится.
Однако они не заметили, вернее, не обратили внимания на еще одного противника — высокого, грузного и краснолицего немолодого мужика, в длинном шитом золотом кафтане. Может быть потому, что тот был безоружным.
Он медленно брел в их сторону и взявшие его на мушку бойцы опустили автоматы, шаря глазами в поисках других целей. И напрасно, как оказалось.
Мужик приблизился настолько, что им хорошо стало видно его отекшее багровое лицо, искаженное судорогой.
Затем произошло следующее.
Вытянув перед собой руки, как слепец, он сделал неуверенный шаг по направлению к ним. Внезапно вокруг кистей рук бородача возникло лиловато-багровое свечение, он свел их вместе… И его сжатые кулаки извергли сдвоенную почти прямую молнию, соединившую его с ближайшей бронемашиной. Тут же из люков вырвались искры и дым, посыпались вопящие фигурки, отчаянно сбивающие пламя с маскхалатов. Затем плюнуло рыжим и черным, и на месте БТРа заполыхал костер. Человек торжествующе захохотал, воздев по-прежнему сведенные руки высоко над головой…
Так он и умер, с торжествующей усмешкой на губах, разрубленный почти пополам очередью из ручного пулемета, выпущенной с двух десятков метров.
Оказавшийся сбоку от него рядовой Анастсис Ламирявичус был одним из лучших пулеметчиков своего полка.
Но затем произошло нечто не менее странное — откуда-то из за камней выскочил размытый силуэт какой-то невероятной твари. Хотя у создания было как потом выяснилось, шесть ног, но из за стремительного бега казалось что их вдвое больше. Тело его — тело какого-то леопарда-переростка, покрывали толстые роговые чешуи, а хищная вытянутая пасть скалилась клыками.
К чести бойцов разведроты, они не испугались — вернее, даже не успели испугаться. Хотя вид у монстра был совершенно невероятный, они безошибочно сообразили что оно явно собралось ими позавтракать.
По шестилапу ударило сразу с дюжину очередей.
Половина пуль ушла мимо, оставшиеся срикошетировали от полотно прижатых костяных пластин — стреляли под неудачным углом.
Но хотя пули калибра 5,56 и не пробили панцирь страшилища, все же свою роль они сыграли, ибо сила их удара была все равно весьма велика.
Существо испытало примерно то же, как если бы целая толпа штангистов отмолотила его ломами.
Жуткое создание замерло, притормозив сразу тремя парами лап, и принялось вертеться на месте, хрипло завывая, терзаемое болью в отбитых внутренностях и костях. И в этот момент рядовой Борисов не целясь выпустил в гадину гранату из подствольника, и что удивительно — попал.
Глухой вскрик — как будто мяукнула исполинская кошка — и растопырившая ноги туша подброшенная в воздух рыжим пламенем взлетела вверх и шлепнулась на камни с развороченным брюхом.
Солдатам однако некогда было праздновать победу — сразу за нападением шестилапа последовала новая атака — на этот раз из ущелья выкатилась прямо на них толпа грозно вопящих субъектов с луками и арбалетами.
Воздух наполнили щелканье тетив и свист стрел.
Но арбалетные болты почти все прошли мимо, выбив искры из камней вокруг солдат. Лишь несколько угодило в бронежилеты солдат, да еще один пробил лобовое стекло «Урала» и глубоко ушел в обивку кресла чуть левее виска водителя. Но дело было сделано.