— Она за нами, — доложил Шест, когда за углом через пару остовов мелькнула бойкая фигурка. — Я не люблю психических…
Необходимо срочно повышать боеспособность отряда… Чтобы противостоять чему? — спросило внутреннее рацио. Адекватная оценка собственных сил, возможна только при адекватной оценке угрозы. Фаны, Разорители, сухие? Мусорщики, охотники и пилигримы, отряды, семьи и бригады, торговцы и проводники… Сучья ось на горизонте, которая почему-то занозой сидела в мозгу. Вдруг понял — думаю о лишнем…
— Шест, тебе нравятся силовые упражнения? — покосился на бойца, топтавшего тротуары параллельным курсом.
— Не понял вопроса, командир, — осторожно ответил тощий.
— Значит, нравятся.
Знакомых остатков парка у стройплощадки достигли без проблем. Я заглянул в контейнер, где провел ночь, — кострище и ящик точно мираж. Слишком тихо… Бухнул кулаком в створку. Облегчения не принесло, только Тощего спугнуло с взгорка, где он приценивался к халявной древесине.
— Странно, — прозвучало сверху.
— За мной. — Я углубился в строительные отвалы — по тропке, что вела к холму из теплушек, заваленных стройматериалом. И все же спросил: — Что странно?
— Не пожгли. Дрова так-то в дефиците… Некоторым везет с горючкой, особые умельцы на угле перебиваются…
— Про запас держали, — сказал, чтобы замять тему. Не ко времени загадка.
Преодолев заграждение из арматуры, осторожно ступил в первый вагончик. Замер на пороге… Крысолов не был дураком. Жизнь одиночки приучает к неким нюансам… Нюанс обнаружил в виде четырех баллонов с газом, превращенных в самопальный заряд. Забавно — да пока старый упырь чиркал зажигалкой, знатоки бы препарировали цель… и еще бы зажигалку вежливо притушили. Столь нецелевое использование ресурса настораживало…
— А ниче… — Во второй теплушке Щест, сбросив поклажу, медленно огляделся. — За тобой выгодно идти …
— Отставить, — рыкнул сухо. Ничего удивительного тощий не сказал, но я ожидал большего. Важно понимать мотивацию бойцов — чем дышат, следуя за тобой, на что ведутся. Жажда наживы — не самый плохой вариант, даже приемлемый, если без перегибов. За этим прослежу…
Жилище Крысолова отметилось ровно теми деталями, которые запомнил. Немного кривой мебели, утварь по гулам, свертки и пакеты, на стенах безделушки, ржавый инструментарий на пыльных полках, пучки сушенных трав неприглядного вида, «буржуйка», рядом пару поленьев, чуть дальше стол с посудой и россыпью объедков. Но меня интересовала ширма в торце — туда унесли найденный товар.
Еще приближаясь к занавеси, почувствовал неприятную сухость во рту, а метка кольнула незнакомым сигналом. Возможно, явления проистекали одно из другого… Проше проверить. Я на шаг сунул багор сквозь преграду — для определенности. Затем ступил в очередную, более просторную теплушку… Чуда не случилось, манна не посыпалась — из всего богатства несколько фанерных ящиков, стопка картонных коробок, на левой стене развешена одежда, под ней выстроился ряд тумбочек землистого цвета, чуть дальше поленница и у торца застеленная раскладушка. Рядом в углу пару десятков пятилитровых баллонов с водой — на них и реагировала функция. Проявилась проглоченная аква? Тянется к масштабному подобному? Но спросил не о том. Повернулся к возбужденному Шесту, сделавшему стойку на пороге:
— Откуда водица?
— Походу, старый нашел источник… — Видя непонимание, тощий пояснил: — Аква всегда старается уйти поглубже — в подвалы, ямы, подземные храны, тупо зарыться… И там начинает источать — в таких местах всегда есть вода. Если попадет на старые трубы, вообще красота — можно прям к кранику присосаться. Особо удачливые просто делают бак с водой и заселяют туда акву покрупнее…
— Аква редкость?
— Под ногами не валяется, — хмыкнул боец. — Проблема в другом. К воде тянутся сухие…
— Понял. Обыскиваем… И еще вот. — Я подошел к поленнице и выдернул из щели при стене увесистый колун. — Обещал.
Шест сглотнул и цапнул топор, качнул… Досадливо потер пятно ржавчины на обухе, чего-то буркнул. Можно надеяться, что оружие он уважит. Или заставлю.
Неспешный шмон приободрил. Крысолов делал ставку на пищу быстрого приготовления — лапшу, супы, каши. Хороший выбор консервов, что вызвали у меня некоторые сомнения. Мучных изделий минимум — жирка не нагулять… Десяток толстых книг-справочников, писчие принадлежности, пожеванная канцелярия… На дне одного ящика нашелся микроскоп, вогнавший Шеста в ступор. В тумбочках обнаружился ворох нижнего белья — на оба пола, а также носки, футболки и спортивные штаны — вида затрапезного, не первой свежести. Запах лежалых тряпок, плеснувший из мебелей, не внушал. Но запасное исподнее необходимо… Приказал Шесту подбирать комплекты одежды, включая верхнюю, и вернулся в «гостиную». Проверил утварь… В одной помятой кастрюльке нашел скисший бульон. Приглянулась пара алюминиевых мисок, на ободке одной тщательно нацарапано «прелесть».
Присел на тахту, вполоборота к приоткрытой дверце — сквозь первый вагончик просматривался кусок завалов и черные прутья баррикады. Хотя выглядывать гостей еще рановато… Метущемуся разуму трудно принять перемены, осмыслить долгосрочную выгоду и решиться.
— Задержимся? — с надеждой выглянул со склада тощий.
— Сутки… Цикл.
Времени хватит… на многое. Дождавшись бойца, велел ему брать топор и следовать. Сам вооружился багром, скинув лишнюю амуницию.
— Чего задумал, командир, — неуверенно поинтересовался Шест.
— Ты же хотел поупражняться.
— Я хотел? — Удивление в голосе напарника разбавила изрядная толика опасений. Видимо, какие-то выводы относительно меня он уже сделал.
Выбрались к гостевому контейнеру — на пятачок утоптанного мусора и земли. Метрах в ста, за деревьями, на остатках панельного блока воспряла Крыса — подскочила и начала совершать Малютой резкие выпады в нашу сторону. Походило на ритуальное действо в первом приближении…
— Стрельнуть? — спросил Шест, щурясь.
— Показываю. — Я оставил вопрос без ответа.
Короткий бросок, перекат, выпад, прыжок вверх на максимум, в приземлении кувырок вбок, выпад, кувырок обратно, прямой удар, прыжок вверх, перекат назад. Захрустело, по мышцам резанули мелкие камни и сучки, внутри что-то екнуло… Шест повторил с третьего раза и пожал плечами — не сложно. После 84 повторения он попал головой в дерево и потерял топор. Дышал загнанным зверем и откровенно плыл… О том, что меня пробрало еще на 70 подходе, говорить не стал — продолжил, подпитывая злость и огонь в мышцах. На девятом десятке прекратил экзекуцию.
— За мной, — прохрипел невнятно и побрел к теплушкам. Попав по адресу, сквозь мутную соленую пелену рассмотрел подобранную напарником одежду. Неплохо — чувствовался охотничий подход — практично, немарко и достаточно прочно.
— Раздевайся, бери баллоны с водой и за мной.
— За-а-чем? — Шест покачнулся.
— Помывка. У меня чешется в неположенном.
— За-а-чем?
— Достал, боец.
Шест мылся первым. Я щедро плескал из баллона, тощий возмущенно фыркал, трясся и крутился под наплывом холода. Я уважительно смотрел на мослы, проявившиеся сквозь грязь, — шрам на шраме, отдельные раны, как по мне, не совместимы с жизнью. А нет, живые кости крутились передо мной, оттирая черноту.
Вновь проявилась Крыса, изображавшая уже откровенно пугающее. Шест не утерпел, перестал скрести голову, сжал член в кулаке и продемонстрировал далекой фигуре пару вращательных движений. Я щедро пропнул бойцу по жопе. Отбил ногу, сука.
— Ты не ее деморализуешь, ты меня, падла, пугаешь, — рявкнул в сердцах.
Избавлению от грязи, пусть и продрог до синюшности, искренне порадовался — точно сбросил осточертевший груз. Кусочек мыла бы еще… Но покойный Семен Абрамович к чистоплотности относился философски и ею не баловался.