Стук копыт отвлек его от этих мыслей. Кто-то бежал быстро, как лошадь, однако куда легче. Может, лань?.. Слева мелькнул между деревьями белый бок, и вдруг животное возникло впереди, а с ним еще множество, и все они летели со скоростью, какой Каспар никогда прежде не видел. Стадо неслось через густой подлесок, через заросли, выбежало на поляну и там замерло, все как один, склонив головы к земле. Каспар выпустил руку Абеляра и, задыхаясь, рванулся туда. Белые животные стояли повсюду, стояли и спокойно паслись, залитые весенним солнцем.
Опять запела труба, и юноша сжал кулаки. Стадо не обратило на звук ни малейшего внимания. Похоже, это были единственные животные во всем Ри-Эрриш, которых не волновали тоскливые переливы, раскатившиеся над лесом. Папоротник тут же замер, глядя на пасущихся животных. Каспару сперва показалось, что это белые пони, но стоило одному дернуть головой в густой траве, как он понял свою ошибку. Абеляр грустно улыбнулся.
– Значит, это правда. Я о них слышал, хотя сам ни когда не встречал.
– Мне раньше доводилось видеть единорогов, – сказал Каспар, – но те были стройные, сильные. А эти мелкие и нахальные, будто козы.
– Шаманка рассказывала, что это души мертворожденных и погибших во младенчестве детей, – объяснил Абеляр. – Их почитают благословенными и лесничие, и простолюдины, ни те, ни другие на них не охотятся. Они живут в Иномирье беззаботно, пляшут в лесу, пока не придет их время предстать в блаженстве Аннуина. Ведь им неведома боль расставания.
– Пошли, пошли! – закричал с той стороны поляны Папоротник и резво поскакал между буками дальше. Вскоре даже Брид стало тяжело за ним угнаться.
– Мы за тобой не успеваем, – выдохнул Каспар, когда лёсик опять вернулся к ним. Охотничья труба, похоже, звучала теперь дальше, и Каспар позволил себе немного расслабиться, думая, что старейшины Высокого Круга правы насчет первых действий Талоркана.
Он уже собирался поблагодарить Абеляра за то, что тот так умело находит дорогу через лес, как вдруг земля ушла из-под ног. Каспар покатился по крутому откосу.
– Река! – Брид чуть не задохнулась от восторга. – Похожа на Белоструй.
Каспар, сидя на берегу, с радостью смотрел, как девушка, приходя постепенно в себя, ступает по прозрачному мелководью. Возбужденный Папоротник носился вокруг. Абеляр смотрел на него с неодобрением, и даже сама Брид взмахом руки велела лёсику утихнуть и прижала палец к губам. Каспар медленно подался вперед, чтобы взглянуть, что она такое заметила.
Великолепный олень стоял меньше чем в полусотне шагов от них. Из ноги у него торчала стрела, а бока тяжело вздымались. Олень опустил голову, окунув огромные рога с двенадцатью отростками в воду. Каспар узнал его – это было то животное, что встретилось им перед входом в замок Абалон. Должно быть, олень держался речных русел.
– Он ранен, – в отчаянии воскликнула Брид и бросилась к нему, расплескивая воду.
– Осторожнее, госпожа моя, – предупредил ее Абеляр, но девушка уже протянула руку к оленю. Тот всхрапнул, и по воде побежали круги.
Свет солнца померк: его затянуло облаком. Олень растаял среди теней. Там, где он стоял, остались лишь белые мерцающие искры. Каспар дернулся, а Брид спокойно дождалась, пока яркие лучи опять упадут между древесных ветвей. И белый олень появился вновь, хотя и лишь отчасти – под водой, бурлившей вокруг его колен, были видны лишь серебряные очертания копыт.
– Он еще не полностью перешел в Иномирье. Умирает, но еще не мертв. Скоро за ним придут лесничие, – сказал Абеляр. – Нам надо спешить.
– Он ранен, – мягко ответила Брид. – Я не могу его бросить. Не шевелись, мой хороший. – Она вытащила висевший на груди под платьем мешочек с травами, порылась в нем, достала небольшой побег щавеля и протянула оленю в знак дружбы. Тот поднял голову и потерся носом о ее руку. Довольно кивнув, девушка потянулась к его шее. Животное вздрогнуло, но осталось на месте. В глазах его застыл страх.
– Я тебе помогу, – произнесла Брид самым успокаивающим своим тоном, медленно продвигаясь вдоль бока оленя.
Тот, слишком ослабший, чтобы убежать, упал на колени, а потом, вздохнув, рухнул набок и выгнул шею, глядя на Брид. Девушка опустилась в воду рядом с ним.
– Стрела прошла насквозь, и рана загноилась, – пробормотала она себе под нос, осматривая распухшую заднюю ногу оленя. Быстрым движением Брид достала ритуальный серп и перерезала древко, чтобы вытащить наконечник.
– Прости, будет больно, – предупредила она и взялась за оперение стрелы. Каспар тут же понял, что Брид понадобится помощь, и поспешил ухватить животное за рога, отвернув лицо на случай, если олень вдруг на него бросится.
Брид взглянула на него, и Каспар кивнул – готов. Тогда одним рывком девушка вырвала стрелу из раны. Брызнула темная кровь. Олень рванулся и пытался вскочить, но Каспар всем весом прижал его голову.
– Молодец, Спар, – выдохнула девушка, одной рукой зажимая оленю рану, а другой, копаясь в мешочке с травами. Сердце Каспара заколотилось от радости Брид его узнала. – Иссоп, вербейник и донник. – Она стиснула травинки в кулаке, выдавливая сок, а потом перемешала его с глиной и залепила животному поврежденную ногу. – Должно помочь. – Вздохнув, Брид обошла оленя, погладила по морде и влила ему в рот пригоршню воды. – Он был слишком слаб, чтобы пить. Вода – лучшее лекарство, помогает восполнить потерю крови. Морригвэн всегда так говорила.
Она помнит Морригвэн! Каспар с надеждой посмотрел на Брид, не выпуская рога оленя. Вздумай животное дернуть головой, любой из огромных и острых отростков вполне мог оставить человека без глаза. Однако спустя мгновение-другое оно потянулось мордой к воде, и Каспар перестал его держать, тут же отскочив подальше. Сперва олень лежал неподвижно, затем с трудом поднялся и шагнул глубже в реку. Понюхал воду и стал пить большими глотками. Из раны сочилась кровь, Каспар надеялся, что с нею высочится и ядовитый гной.
– Он не умрет? – беспокойно спросил Папоротник, когда они уже шли вниз по течению, и олень скрылся из виду.
– Рана глубоко заражена, на то, чтобы она очистилась, потребуется время. Но теперь ему будет легче, – ответила Брид. Девушка остановилась смыть кровь с ладоней, а потом зачерпнула пригоршню воды и поднесла к губам. Глотнула немного и стала удивленно смотреть, как вода стекает меж пальцев. – Тот же вкус. – Она перевела взгляд на серебряный браслет у себя выше локтя. Вырезанные на нем руны говорили о ее сане Девы, Одной-из-Трех. Медленно опустив и снова подняв ресницы, Брид испуганно обернулась к Каспару. – Прости меня, Спар, пожалуйста, прости. – Тут же она решительно схватилась за Свирель Абалона, висевшую на поясе. Глаза у нее опять были зеленые, как листья деревьев.
– Наверное, это благодаря оленю, – произнес, подумав, Абеляр. – Она ведь коснулась его, когда он еще отчасти находился в мире живых, и память пробудилась.
– Лесничий украл мой рассудок! – Брид побелела от мысли о том, что едва не случилось. – Он обещал мне свободу и возможность сделать так много добра. Был таким гордым и красивым, его песню переполняла радость. Ох, Спар, простишь ли ты меня когда-нибудь за мою слабость?
Ответа Брид ждать не стала, и Каспар заподозрил, что не перед ним она оправдывается. Девушка бросила быстрый взгляд на Абеляра с Папоротником, а потом посмотрела в воду.