Извечная карусель по бесконечному кругу, из которой нет выхода для таких, как она.
- Ну хватит, Эвви. Не будь бякой. С твоим саквояжем ничего ужасного не случилось. А если что-то разбилось или пропало, напишешь список, и Лилиан отправит кого-нибудь в город в художественную лавку или салон. Уверена, тут найдётся нечто подобное, а если и нет, закажем отдельной посылкой по почте из Леонбурга.
Как же хотелось закрыть глаза и заткнуть чем-нибудь уши, только чтоб не оборачиваться. Но рядом (чуть ли не из воздуха) уплотняется чья-то тень, безмолвная и бесшумная на фоне окружающего гомона. Это Джошуа. И он держит в своих жилистых руках старенький саквояж Эвелин, плотно застёгнутый и аккуратно перепоясанный чьим-то кожаным ремнём.
Девушка пугается лишь на пару секунд, бросая на старика быстрый взгляд, но не вздрагивает и не шарахается. Он молча ставит саквояж рядом на скамью, чуть заметно кивает (въевшаяся намертво в мышцы условная привычка вышколенного лакея) и так же бесшумно отходит, не далеко и не близко от вверенных под его надзор юных барышень.
- С каких это пор тебя беспокоит содержимое моего чемоданчика? Или тебе опять что-то от меня нужно? – набраться сил на встречный вопрос оказывается ещё тяжелее, чем терпеть близкое присутствие сестёр Клеменс.
Ей до сих пор не хочется смотреть ни на Софи, ни на стоящих с той поодаль Валери и Клэр. Взгляд с тоской тянется в совершенно иную сторону, на заполнившую подъездное кольцо вокзала чуть поредевшую толпу бывших пассажиров «королевы Вирджинии», носильщиков и встречающих. По более светлым оттенкам мужских костюмов и пастельным тонам женских платьев без особого труда определялись представители местных горожан. Но не это цепляло внимание девушки, вызывая жгучее желание слиться с живым течением абсолютно незнакомых лиц. Ей всё ещё хотелось спрятаться или затеряться, при чём не только физически. Жаль такое невозможно в принципе. От себя не убежишь.
- Меня беспокоит не твой чемоданчик, а Лилиан. Она ушла несколько минут назад на телеграф и пропала с концами.
- А я здесь при чём? Там сейчас, наверное, очередь.
Эвелин не удержалась и наконец-то повернула лицо к кузине. Нежданный приступ лёгкого веселья заскользил по губам предательской улыбкой. И Софи, и младшие сёстры Клеменс продолжали держать над своими высоко поднятыми головками раскрытые зонтики от солнца, при этом стоя в тени сводчатого козырька привокзального навеса. Что тут скажешь, привычка превыше всего.
- Именно! Боюсь даже представить насколько длинная и долгая. Только у меня нет никакого желания дожидаться её возвращения не известно сколько ещё времени. За нами прислали экипаж… - при этом с видом полного безразличия, Софи обернулась немного назад и в сторону, чтобы бросить поверх своего элегантно опущенного плечика скучающий взгляд на вместительную коляску-ландо с открытым верхом и широким запятком для багажа, стоявшую в паре ярдах за спинами трёх кузин. – Думаю, в любом случае придётся сделать две ходки до поместья и обратно. Слишком много вещей. И кому-то придётся здесь остаться.
- И, я так понимаю, этот кто-то случайно не я?
- Не обязательно. – улыбка Софи, пусть и мягкая, зато без капли располагающей искренности, как обычно не вызвала у Эвелин никакого ответного доверия. Захотелось отвернуться с показательным презрением ещё больше, чем до этого. – Вчетвером мы прекрасно поместимся на всех сиденьях, Джош может устроиться рядом с возницей, остаётся только Лилиан. А вот за ней и за остальным багажом, можно заехать по второму кругу, просто её нужно предупредить. А то вернётся, перепугается нашим исчезновением, поднимет тут всех на уши… Она итак тут дёрганная с самого утра.
Взгляд снова потянулся в сторону ландо, но не сколько из желания проверить правдивость слов кузины, а очередной вспышки будоражащего страха. Возможность вновь увидеть того грузчика, который переносил их багаж с парохода и ставшего впоследствии главным свидетелем её унижения, вызывала куда большую панику, чем мысль об очередной интриге от сестёр Клеменс. Неужели только поэтому сердце в груди Эвы так надрывно бухнуло о рёбра, вызвав новую волну обжигающей испарины практически по всему телу?
- Так ты поэтому ко мне подошла? – слава богу, гладиаторской фигуры молодого грузчика в зелёной косынке нигде поблизости не маячило. И всё равно, пришлось чуть повременить, перед тем как задать Софии собственный скептический вопрос более-менее равнодушным тоном.
Иногда такое случалось, редко, но случалось. Её отпускало. Вернее, после пережитого и, как правило, острейшего стресса, говорить становилось проще, с примесью колкого сарказма. Словно открывалось второе дыхание, либо реальность разрывала бонусный талончик на право быть собой.
- Хочешь отправить меня на телеграф для розыска Лили? – задачка для учащихся младших классов. Даже повеяло тоской от столь банальных попыток Софи, воспользоваться сироткой Эвой для достижения своих маленьких прихотей.
- Ну вот видишь, ты и сама всё прекрасно понимаешь без лишних пояснений. – юная интриганка продолжает ласково улыбаться, не отводя взгляда в сторону и абсолютно не стесняясь собственной наглости, особенно перед Эвелин.
Вообще, сложно представить себе смущённую Софи. Кажется, данная черта не свойственна её природе буквально с рождения. На самом деле, ей были несвойственны многие стороны человеческой натуры, а большая их часть так и вовсе являлась приобретённой с возрастом (а в последствии отточенной до совершенства) игрой бездушной актрисы. Если требовала ситуация и место, она могла сыграть кого угодно или любую, скопированную у других, живую эмоцию.
- Тебе же ничего не стоит это сделать, так ведь? Это ты у нас любительница долгих прогулок и прочих приключений. Уверена, тебе самой уже не терпится прогуляться по порту.
- Боюсь, если я начну гулять здесь в полном одиночестве, меня не так поймут.
- Ой, да ладно! – впервые Софи срывается до раздражённого фырканья. Эвелин ещё не понимает, почему и из-за чего. На вряд ли той принципиально отправлять к телеграфу именно Эву, захочет, пошлёт туда кого-нибудь из слуг. – Пройтись до любого здесь здания и обратно – едва ли потянет на социальное преступление. Я бы и сама прогулялась, но надела не подходящие для этого туфли, ещё собью каблуки или натру мозоли.
А вот последние фразы определённо были не из её репертуара. Чтобы София Клеменс оправдывала своё нежелание куда-то идти и что-то делать подобными объяснениями…
- Да хватит тебе уже, Эва! – в поддержку сестре, неожиданно выступила Валери, что тоже было той несвойственно. – У меня нет никакого желания торчать здесь бог весть сколько времени в бессмысленном ожидании возвращения Лилиан. Или ты решила здесь заночевать? Неужели так сложно сходить туда и обратно, чтобы уже через десять минут преспокойно ехать в усадьбу? Только не говори, что ты решила повредничать чисто из принципа, за недавнюю обиду?..
- Иногда одной вежливой просьбы бывает более, чем достаточно, Валери. А то создаётся ощущение, будто вы не имеете никакого представления, как и с кем нужно говорить.
- Ну если всё так просто, тогда, будь добра, - свой вполне приятный голосок подала и Клэр, решившись подключиться к всеобщему обсуждению третьим тыловым флангом. – Сходи в телеграфную и предупреди Лили, что мы уезжаем без неё. Тебе же это не будет стоить ровным счётом ничего.
- И мы нисколько не настаиваем, если ты не захочешь ехать вместе с нами. Можешь составить Лилиан компанию, мы не обидимся.
Вот теперь-то она точно не удивится, если узнает, что весь этот спектакль и был разыгран сёстрами Клеменс, дабы избавиться от нежелательного соседства с раздражающей их сироткой Эвой. Поэтому и готовы пойти на любые ухищрения, лишь бы вызвать в той собственное желание уйти отсюда как можно поскорей.
- Надеюсь, ваш телеграф находится не на другом конце порта?