- Да, очень обидно. – горькая улыбка коснулась губ Эвелин эдакой печальной тенью собственных безрадостных мыслей. Сказать, как она понимала и сочувствовала этой бойкой девушке, не сказать ровным счётом ничего. – Зато твои умения по достоинству оценят сёстры Клеменс и их любящая матушка.
- Не оценят. Я уже говорила, что прислуживала мисс Клэр в прошлом году. Но как бы я не старалась укладывать ей волосы и вычёсывать их перед сном, она предпочитала всем моим стараниям – профессиональные навыки того же господина Купера. А сколько мне приходилось выслушивать от неё каждый вечер недовольных оскорблений в свой адрес. И плохо я распутываю локоны, и деру их постоянно, и что мои руки не с того места растут – корявые и ни к чему непригодные. Всё, на что они способны – только овец стричь, да шерсть валять.
- Зная характер Клэр по своему личному опыту, нисколько не удивляюсь. Она очень гордится своими волосами и, скорей всего, боится доверять их кому-то незнакомому или не профессионалу.
- Да, они пышные, кудрявые и завораживающего оттенка, но в остальном заниматься ими – ТАКАЯ морока. Ещё и толстый, грубый, как леска, волос. Когда я ей сказала, что такие очень рано и быстро седеют, она меня чуть было тогда не убила. Выгнала из комнаты ещё и комнатной туфлей вдогонку швыранула.
- О, боже! – Эва не удержалась, прижав ладошки к нижней части лица и прыснув в них шокированным смехом. – И после этого ты удивляешься, почему она тебя так невзлюбила. Твоё счастье, что ты не сказала нечто подобного Софии или Валери.
- Ну откуда мне было об этом знать тогда? Я только-только поступила сюда на службу. Знаю, знаю! Язык мой – враг мой. Мисс Моана всегда мне об этом напоминает. Но это так сложно, постоянно молчать с кем бы то ни было. Если бы я наговорила в присутствии любой мисс Клеменс столько, сколько успела выдать здесь за этот вечер вам, меня бы точно уже уволили.
- И что, им даже не интересно было бы послушать о последних новостях Гранд-Льюиса? – Эвелин с нескрываемой любознательностью наблюдала за поведением и реакцией Гвен в зеркальном отражении туалетного столика-трельяжа. Если в какие-то минуты ей было просто любопытно узнавать что-то новое из уст этой девушки, в особенности связанное с этим местом и самим городом, то сейчас в голове вели борьбу совершенно иные пристрастия и желания.
- Нуу… бывало они что-то расспрашивали, если не могли узнать напрямую из разговоров старших господ. Но это же, по их мнению, не одно и то же: узнавать нужные им новости или слушать мою бесконечную болтовню ни о чём.
- По мне, то ты очень увлекающая рассказчица. Такое ощущение, что ты знаешь про город и что в нём происходит (и тем более происходило) абсолютно всё.
Как Эва и ожидала, сделанный служанке вполне заслуженный комплимент, заставил ту зардеться от искреннего смущения и плохо скрытого довольства.
- Ну, скажете тоже. Да и не могу я знать абсолютно всё, ещё и про всех.
- Никогда не поверю. И кто такой Киллиан Хейуорд не знаешь? – может в ту минуту она и погорячилась, рубанув практически с плеча свой провокационный вопрос, но, как выявилось чуть позднее, связанные с этим опасения оказались определённо напрасными.
Гвен конечно сразу же встрепенулась, но вот подумать об истинном происхождении заданного ей вопроса даже не додумалась.
- Не знаю Киллиана Хейуорда? Да как его можно не знать-то? Этого красавчика знает весь город и не только по имени! Я уже молчу о дворовых собаках. Не знаю Киллиана Хейуорда. – служанка возмущённо хохотнула от столь нелепого предположения. – Да этого курощупа* поди каждая девка знает, как замужняя, так и пока ещё нетронутая.
- И что же в нём такого… особенного, если его знает весь Гранд-Льюис?
- Потому и знает, что ни одной юбки на пути не пропустит, так ещё и скандаль какой-нибудь обязательно учинит с одной из оных, особенно, если та на выданье и вроде как считалась безвинной девицей.
- Ох… - только и сумела вымолвить в ответ откровенно ошалевшая Эвелин Лейн.
Уж чего-чего, а такого поворота событий она никак не ожидала услышать. Не говоря о враз атаковавших её воображение жутких картинах со слов раздухарившейся горничной.
- И это я ещё и слова не выдала о его маменьке и папеньке. Та ещё история, которую до сих пор пересказывают шёпотом на пониженных тонах. Вы же уже, наверное, о них слышали, раз спрашиваете?
- Если бы слышала, то, скорее всего, не спрашивала. – кажется дикое волнение с закипевшей в жилах кровью вернулось за считанные доли секунды, ещё и с троекратной силой. А может она попросту испугалась? До такой степени, что даже коленки задрожали и резко взмокла спина с подмышками. Сразу потянуло к окну, на свежий воздух.
Да и хотела ли она теперь слушать? Какой во всём этом толк? Зачем оно ей? Тем более, когда мысли в голове бесцельно путались, обрываясь буквально ещё в зародыше под гнётом свихнувшихся эмоций.
Ей было мало произошедшего и увиденного в конюшне Лейнхолла? Что из того, что тогда случилось между Хейуордом и Софией выглядело недостаточно понятным? То, что она не испытала в тот момент ни жалости, ни сочувствия к кузине, не значило ровным счётом ничего. Если та и заслужила от этого мужчины подобного отношения, то Бог им судья, но, если Софи у него не одна такая, тогда это совершенно иная тема разговора.
Но почему же ей так плохо, чёрт возьми? Ещё и больно, будто всё это имеет к ней какое-то прямое отношение, практически личное. И дышать тяжело, а думать обо всём этом вообще не хочется. Горло стискивает словно невидимым обручем спазматического удушья и царапает подступившим рыданием. Не хватало ещё разреветься на глазах служанки.
- Неужели ваши кузины о них не рассказывали? Это же такая скандальная история. Страшнее, наверное, только какие-нибудь убийства или несчастные случаи в наших болотах.
- Нет. – она отвечала, скорее машинально, ежели осознанно. Всё, что тогда хотелось, попросить Гвен оставить её в покое и уйти. – Мы очень мало общаемся.
- Ооо, тогда вы просто обязаны это услышать. – как же разволновалась в ту минуту горничная, даже голосок задрожал. Ещё бы, получить возможность рассказать ТАКОЕ первой и тому, кто ведать-неведывал о самой вопиющей истории века. Это же равноценно тому, как стать у кого-то первым, а то и единственным «гуру» в жизненных вопросах сверхзначимой важности.
- А это очень долгий… рассказ? – или, точнее, сплетня. Хватит ли у Эвы сил выдержать столько времени на ещё один утомительный заход? Ей было мало за этот день великих потрясений?
Проще убедить себя, что ей это не нужно. Она не настолько хорошо знает этого человека, чтобы рисовать в своей голове какие-то нелепые фантазии на его счёт. Они друг другу никто и такими и останутся. Да и где гарантия, что они ещё когда-нибудь встретятся? Но даже если встретятся, то что? Что он может ей сделать? Только посмотреть в её сторону? Или рискнёт подойти, чтобы потребовать вернуть ему его браслет?
Да и кто сказал, что это его браслет? Она же не видела, как он его терял, а он не видел, как она его нашла.
Треклятый браслет!
- Так вы совсем ничего-ничего не знаете? Ни о его матери, ни о нём самом?
- Я даже имени её не знаю. Мало того, я никогда её не видела и понятия не имею, кто она такая и как выглядит.
- Ооо… - опять протянула Гвен практически закатывая глазки в религиозном экстазе. Может так оно и было, может она его и словила, получив в свои задрожавшие ручки такую исключительную возможность. – Так вы не знаете, что это Адэлия Веддер? Хозяйка самого крупного и скандального притона в Гранд-Льюисе, отданная туда же ещё невинной девочкой за долги своих родителей и проработавшая там шлюхой чуть ли не всю свою сознательную жизнь…
Кажется, с этого момента Эвелин перестала не только слышать, но и видеть.
_______________________________
*курощуп–устар.бабник, волокита
Глава тринадцатая
Всю ночь ей снились то бредовые сны, то скомканные сюжеты на грани кошмарный видений. Из-за пережитых встрясок, атаковавших её чуть ли не со всех сторон в течении целого дня, физического переутомления и только-только закончившегося невероятно долгого путешествия почти через всю страну, мозг не то что не искал путей к исцеляющему отдыху, а будто по инерции продолжал и дальше выискивал новые способы загрузить себя под завязку и довести то ли до истерического срыва, то ли просто до срыва.