Я повернулась, так что мы стояли плечом к плечу, наблюдая за Кери, разговаривающей с Айви и моей мамой.
— Да ну, знаешь, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Он наклонил голову, его лицо ничего не выражало, и он задумался над тем, что я сказала.
— Эй, я надеюсь, хоть ты понимаешь, что вся эта болтовня про Трента в качестве моего фамилиара была лишь для того, чтобы вытащить его оттуда? Я не собираюсь этого делать. — У меня на руке появилась бледная метка, похожая на ту, что была у Трента. Полагаю, Тритон перенесла ее на Ала, но выглядело это, будто я была ей должна. Забавно.
Квен улыбнулся.
— Он знает. — Посмотрев на Кери, он отвернулся, и только я видела его лицо. — Он пытался убить тебя из-за того, что его отец случайно дал возможность демонам восстановить их род. Ты жива только потому, что спасла меня, когда он не смог, а затем отправилась спасать его, когда он был беспомощен, дорого заплатив за это. Иначе тебя, твою церковь и все живое и неживое в ней давно бы уже сравняли с землей.
— Да. Хорошо, — сказала я, нервничая, но все же веря ему. У Трента было право ненавидеть меня. Но он крупно задолжал мне. Если повезет, он просто будет игнорировать меня. Квен заметил, что Кери прощается, и я покачивалась с пятки на носок. Я должна сказать еще кое-что, и возможно, другой возможности у меня не будет.
— Квен, — сказала я, мягкость в моем голосе остановила его. — Ты не мог бы передать Тренту, что я извиняюсь за то, что из-за меня ему пришлось пережить весь этот ужас? — Он смотрел на меня молча, и я продолжила. — Мне не следовало брать Трента в Безвременье. Я была слишком самоуверенна, пытаясь доказать ему, что я сильнее и умнее его. Это было глупо и эгоистично… В общем, передай, что мне жаль, что так вышло.
На его покрытом шрамами лице расплылась улыбка. Он перевел взгляд на Кери и кивнул.
— Я передам. — Его взгляд возвратился ко мне, и он протянул руку. Чувствуя неловкость, я пожала ее. Его рука была теплой, и я продолжала чувствовать ее, даже когда он пошел с Кери к выходу.
Среди пикси поднялся невообразимый шум, и к моему облегчению большая часть из них полетела за эльфами. Я тихо выдохнула, наблюдая, как оставшиеся воруют глазурь с торта. Ко мне подошли мама и Таката. У него в руках была ее сумочка и плащ, похоже, они тоже уходили.
Я обошла бильярдный стол, нервно бормоча себе под нос. Таката никогда не заменит моего отца, хотя не думаю, что он собирался делать это. Но он становится частью моей жизни, и я пока не знала, как к этому относиться. Я снова поразилась тому, насколько мы похожи. Особенно носами.
— Мы тоже поехали, милая, — сказала моя мама, ее каблучки энергично цокали, пока она подходила. — Чудесная вышла вечеринка.
Она обняла меня, ее розово-синяя корзинка задела меня по спине.
— Спасибо, что приехала, мама.
— Я бы ни за что такое не пропустила. — Она отстранилась, глаза сияли.
Держа ее за локоть, Таката выглядел смущенным.
— Ты спросила ее? — Обратился он к моей маме, и я посмотрела сначала на нее, потом на него. О чем она должна была меня спросить?
Мама взяла меня за руку, стараясь успокоить меня, но это не сработало.
— Я как раз собиралась. — Покраснев, она встретила мой пристальный взгляд и спросила, — не присмотришь за моим домом в течение двух недель? Я собираюсь съездить на западное побережье, навестить Робби. Он встречается с милой девушкой, и я хочу с ней познакомиться.
Не думаю, что она покраснела из-за того, что собиралась познакомиться с девушкой Робби. Она собиралась туда, чтобы побыть с Такатой.
— Конечно, — сказала я, натягивая улыбку. — Без проблем. Когда уезжаешь?
— Мы еще не решили, — ответила она, застенчиво глядя на Такату. Стареющая рок-звезда улыбнулся, очевидно, тоже удивившись смущению моей мамы.
— Итак, — продолжила мама, — я собиралась остаться и помочь с уборкой, но, похоже, тут и без меня справляются.
Я глянула на святилище, почти убранное Маталиной и ее детьми.
— Да, все в порядке.
Мама медлила.
— Уверена? — Спросила она, всматриваясь вглубь церкви. — Сегодня суббота. Разве не сегодня…
Я кивнула.
— Да, сегодня, но он еще не снял себе квартиру. Мы отложили еще на неделю.
Таката нервно провел по своим непослушным волосам, и я криво улыбнулась.
— Это ведь тот же демон, что пытался убить тебя? — Спросил он. От него шел запах красного дерева. Ему все это не нравилось, но он понимал, что не в праве мне указывать. Сообразительный.
— Да. — Когда мама обернулась, я зло взглянула на него, надеясь, что он помолчит. — Он продал все, что у него было, чтобы добраться до меня. Так что, думаю, все будет в порядке. — Так что заткнись, пока маме не стало хуже.
Мама улыбнулась и пожала мне руку, а вот Таката выглядел перепуганным.
— Это моя дочурка, — сказала она. — Всегда держит пару карт в рукаве.
— Все в порядке. — Я почувствовала себя защищенной и обняла ее на прощанье. Она была замечательной мамой. Она отошла, и, посмотрев на Такату, я обняла и его тоже. Боже, какой же он высокий. Он был рад, пока я не сжала его плечи и не прошептала. — Если причинишь вред моей маме, тебе будет очень плохо.
— Я люблю ее, — прошептал он в ответ.
— Этого-то я и боюсь.
Мама, нахмурившись, посмотрела на меня, когда я отпустила Такату. Видимо, она поняла, что я угрожала ему. Но ведь для этого и нужна дочь.
Айви подошла ко мне, отлично выглядя в джинсах и свитере.
— До свидания, миссис Морган. Таката, — сказала она, стараясь выпроводить их. Она не любила долгих прощаний. — Таката, сообщите насчет безопасности на солнцестояние. Мы возьмем недорого.
Таката начал продвигаться к выходу.
— Спасибо. Я позвоню.
Он взял мамину сумку и проводил ее к двери. Маталина воспользовалась открытой дверью и выгнала оставшихся детей, сказав, что им нужно поработать в саду, пока дождь снова не пошел. Выходя, мама продолжала весело болтать. Когда за ними закрылась дверь, я выдохнула с облегчением, наслаждаясь долгожданной тишиной.
Айви начала прибираться, и я двинулась за ней.
— Это было забавно, — сказала я, взяв кий и отцепив с окна плакат. Он падал, кружась.
Айви подошла ко мне.
— Твоя мама сменила прическу.
Меланхолия накрыла меня.
— Мне нравится. Да и ей идет, — сказала я.
— И она выглядит моложе, — добавила Айви, и я кивнула. Мы вместе сворачивали длинный плакат, взявшись за края и постепенно приближаясь друг к другу.
— У меня никакого прогресса в деле Кистена, — сказала она неожиданно. — Я только людей исключила.
Вздрогнув, я отпустила плакат, когда мы встретились в середине. Айви поймала его и небрежно сложила.
— Это кто-то не из Цинциннати, — сказала она, будто не заметив моего волнения. — Пискари не отдал бы его низшему вампиру. Я собираюсь проверить записи авиалиний, но мне кажется, что он использовал машину.
— Понятно. Тебе помочь?
Не поднимая глаз, Айви положила сверток в пакет и отложила его.
— Ты не думала поговорить с Фордом?
Форд? Это был психиатр из ФВБ, и, вспомнив его, я напряглась. Он раздражал меня.
— Если бы ты вспомнила что-нибудь. Любую мелочь, — сказала Айви, почти испуганно. — Даже запах или просто звук.
Напуганная, я вспомнила о небольшом шраме на внутренней стороне губы. Я вспомнила, как кто-то ударил меня об стену. В памяти всплыл запах вампира и агония, болезненная потребность быть укушенной, желание почувствовать прохладные зубы, вонзающиеся в меня — и страх, что я не смогу его остановить. В воспоминании была не Айви. Это был убийца Кистена. Я не помнила, кто это был. Я помнила только страх, что со мной сделают то, чего я так боялась.
Мое сердце быстро колотилось, и я подняла голову, взглянув на Айви в конце святилища. Ее глаза почернели, потому что она учуяла мой страх, и это пробудило ее инстинкты.
— Извини, — прошептал я, задерживая дыхание и стараясь успокоиться. Видя ее такой, я задумалась, как нам удастся жить вместе в церкви, не мучая друг друга. И то, что мы прожили вместе год, ничего не изменило, только сделало хуже.