— Значит, ты уходишь.
— Нет. Но я не стану тебя винить, если ты захочешь уйти.
Я стояла в лучах солнца, проникающих сквозь окна, и подыскивала слова достаточно простые, чтобы их нельзя было истолковать неправильно.
— Прости, — выдохнула я, но я знала, что она может услышать меня сквозь шум торгового центра. — Давай начистоту. Ты мне нравишься — черт, наверное, я люблю тебя, но… — я беспомощно развела руки, и когда я нашла в себе мужество, чтобы встретиться с ней глазами, то увидела на ее лице обреченность. — Кистен умер, потому что я жила так, словно в любой момент могу нажать на перезагрузку. Он заплатил за мою глупость. Я не могу больше наслаждаться… заботой и любовью на грани смертельного риска. Я больше не хочу испытывать этого вместе с тобой. — Я замолкла в нерешительности. — Неважно, насколько это здорово. Я не могу больше так жить. Я рисковала всем, чтобы выиграть…
— Пустышку, — прервала она горько, и я помотала головой.
— Не так. Чтобы выиграть все. Я рисковала вчера всем, чтобы получить все, и этого всего у меня нет, однако у меня все еще есть то, что я люблю больше всего.
Она слушает. Слава тебе, Господи. Думаю, что могу произнести это сейчас.
— Церковь, Дженкс, ты, — сказала я. — Вы такие, какие есть. Я такая, какая есть. Я нравлюсь себе, Айви. Мне нравится такое положение вещей. И если ты укусишь меня снова… — Я вздрогнула и крепко сжала свой кофе. — Это было так хорошо, — прошептала я, растворяясь в воспоминаниях. — Я бы позволила себя привязать, если бы ты меня спросила, чтобы получить это навсегда. Я бы ответила «да». А потом…
— Ты перестала бы быть собой, — произнесла Айви, и я кивнула.
Айви молчала. Я чувствовала себя опустошенной. Я сказала то, что должна была сказать. Я лишь надеялась, что мы сможем найти способ с этим жить.
— Ты не хочешь, чтобы я ушла, — проговорила Айви, и я помотала головой. — Но ты не хочешь, чтобы я тебя кусала, — добавила она, глядя на кофе в своих руках.
— Нет. Я сказала, что не могу тебе позволить меня укусить. Есть разница.
Она чуть улыбнулась, когда подняла на меня взгляд, и я не удержалась и столь же неуверенно улыбнулась в ответ.
— А по мне — никакой, — сказала она. Ее поза изменилась, и она выдохнула долго и медленно. — Спасибо, — прошептала она. Я застыла, когда она нерешительно коснулась моей руки, а затем отступила. — Спасибо за честность.
Спасибо? Я уставилась на нее.
— Я думала, ты рассердишься.
Она вытерла слезы и посмотрела в окно, ее зрачки сузились.
— Частично это так, — легко сказала она. Мой пульс подскочил, а рука впилась в чашку. Заметив мое движение, Айви взглянула на меня. Коричневое кольцо вокруг ее зрачков стало уже, но она по-прежнему улыбалась. — Но ты не уходишь.
Я настороженно кивнула.
— Это не кокетство. Я сказала именно то, что я думаю, Айви. Я не могу.
Ее плечи расслабились, и она повернулась вполоборота, разглядывая толпу.
— Я знаю. Я видела, как ты была напугана, когда подумала, что привязана. Кто-то попытался насильно укусить тебя.
Я вспомнила свой ужас, как она утешала меня бережно и с пониманием, повторяя мне, что все хорошо. То, что мы разделили в этот краткий миг, было сильнее, чем «кайф» от укуса. Может быть, именно это ее задело. Может быть, это единственное, что имело значение.
Ее плечи опустились, демонстрируя необычную усталость, и она склонилась вперед. Ее волосы почти касались моих плеч, и она прошептала:
— Если тебя не останавливает то, что я могу тебя укусить, то не остановит и то, что ты мне нравишься.
Сделав глоток кофе, она стала спускаться в зал, уверенно и медленно.
Мой рот сложился в «O», и я подскочила следом.
— Эй, Айви, подожди!
Она улыбнулась.
— Ты мне нравишься. Но чертовы вампирские феромоны не должны управлять твоими чувствами, когда я кусаю тебя. Я могу взять кровь у кого угодно, но если ты продолжаешь говорить мне «нет», значит, я тебе нравлюсь. Это знание стоит неудовлетворенности.
Когда мы прошли мимо мусорки, она сняла крышку с кофе и выбросила ее. Я пыталась смотреть ей в лицо, и поэтому постоянно на кого-то натыкалась, пока мы приближались к выходу, где народу было больше. Ее лицо было спокойным и умиротворенным. Морщинок тревоги и неопределенности, которые выглядели так неуместно, больше не было. Она обрела спокойствие. Может быть, это не то, чего она хотела, но это было спокойствие. Однако я не из тех, кто может промолчать.
— Так… у нас все нормально?
Улыбка Айви была полна эмоций. Она уверенно размахивала свободной рукой, с совершенной осанкой прокладывая себе путь, и люди оборачивались ей вслед.