Я шла впереди Трента. Короткий коридор вел в оживленную кухню, наполненную паром, ароматным теплом и громкими криками на иноземных языках. Теперь я лучше слышала музыку, и чуть не споткнулась, когда услышала пение Такаты.
Здесь Таката? Я с удовольствием вспомнила автобусный тур, а затем отогнала эти мысли прочь. Я здесь ради Квена, а не в качестве верной поклонницы.
Присутствие Трента было сразу же замечено персоналом кухни, каждый из них смотрел в глаза эльфа с искренним пониманием, что очень раздражало. Меня выводило из себя, что он им всем так не безразличен. Затем я отогнала и эти мысли тоже. Никто не остановил нас, пока мы не вошли в роскошный бар, который находился в преддверие первого этажа. Там мы встретили первого гостя.
— Вот мы и пришли, мисс Морган, — сказал Трент профессиональным голосом, подходящим хозяину, — поднимайтесь наверх и ждите там.
Я нерешительно замялась, когда ощутила тепло комнаты и меня окружили звуки музыки.
— Без проблем, — ответила я, хотя не была уверена, что он услышал меня. Внезапно я почувствовала себя слишком скромно одетой. Черт побери, даже на женщине, выряженной в бродягу, были бриллианты.
Когда к нам приблизился первый гость, тут же появился официант, и я потеряла из виду охранника, который должен был нас сопровождать. Все будто пробудились при новости о прибытии Трента, и меня захлестнула волна паники. Как он с этим справляется? Так много людей хотели его внимания, требовали его.
Трент смог отпроситься у третьего гостя, пообещав ему, что вернется, как только сможет. Но небольшое промедление его сгубило, и толпа людей в костюмах окружила его, будто баньши — плачущее дитя.
Будучи профессиональным политиком, Трент с изяществом скрыл свое раздражение, сквозь которое мне было тяжело видеть его истинные чувства. Восьмилетний мальчишка пробирался сквозь толпу, расталкивая людские коленки, требую дядюшку Каламака. И после этого Трент сдался.
— Джеральд, — сказал он сопровождающему охраннику, который слишком поздно добрался до нас, — не мог бы ты проводить мисс Морган наверх?
Я взглянула на Джеральда, отчаянно желая выбраться из этой мельтешащей повсюду, возбужденной толпы.
— Пройдите сюда, мэм, — сказал он, и я с благодарностью робко подошла к нему, желая ухватиться за его рукав, но боясь выглядеть глупо. Джеральд тоже выглядел напряженно, и я задалась вопросом, было ли это потому, что ему надо было вежливо пробиться сквозь толпу людей, или потому, что ему сказали о том, что я имею дело с демонами, и один из них может вломиться на вечеринку в поисках меня.
Музыка прекратилась, и первый этаж взорвался аплодисментами. Хриплый голос Такаты прозвучал поверх них с ожидаемым «Благодарю вас», что только заставило их аплодировать громче. У меня начало закладывать уши, и когда я миновала девушку с закусками, я махнула на все рукой и положила руку на спину Джеральда. Ну и пускай я выглядела глупо. Джеральд быстро пробирался к лестнице, и если я отстану, то, возможно, не смогу попасть наверх самостоятельно.
Когда музыканты начали играть новую мелодию, мы добрались до лестницы. Звуки электрогитары сотрясли воздух, и стоя на последней ступеньке, я смогла мельком увидеть музыкантов. Таката прыгал по сцене, играя на своей пятиструнной гитаре, его длинные светлые волосы были закручены в дреды. Исполняя свою музыку, он растрачивал энергию быстрее, чем бурундук на бримстоне; он был в отличной форме, этот старый рокер-панк, и выглядел так, как мало кто мог бы в пятьдесят с хвостиком.
Я перевела взгляд на Трента. Он тепло улыбался, его рука обнимала того мальчишку, который теперь стоял на поручне стула, чтобы его не затоптали. Трент старался пройти вперед, хорошо разыгрывая печаль и сокрушение. Я смогла разглядеть это, несмотря на расстояние. Он хотел быть в другом месте, его нетерпение вышло наружу, когда он передал мальчика в чьи-то руки и даже успел сделать три шага, прежде чем его снова поймали.
— Настоящая заноза в заднице, — пробормотала я, и мой голос потерялся в грохоте музыки. Неудивительно, что большую часть времени Трент прятался в своем лесу.
— Мэм? — Позвал Джеральд, отодвигая передо мной бархатный шнур.
Я чувствовала себя не в своей тарелке в привычных джинсах и футболке. Я поднималась, держась за перила, не в силах отвести взгляд от убранства комнаты. Это было нечто потрясающее. Комната для приемов Трента была размером с футбольное поле. Ну, может, не совсем, но камин в дальнем углу комнаты был таким же большим, как грузовик для сбора мусора. Ну, один из этих огромных грузовиков. В противоположном конце комнаты на небольшой сцене находился Таката и его группа, а на танцполе толпились взрослые и дети. Охрану, что стояла на выходе, ведущем к террасе и пруду, убрали, поэтому люди могли свободно входить и выходить оттуда. Повсюду были дети, они подбегали то к горячему джакузи, то прыгали в большой пруд и прибегали обратно, повизгивая от холода.