Я старалась вырваться из его хватки, и замерла, когда Тритон начала появляться. Лысая и босая, ее щеки покраснели, брови удивленно приподнялись. На ней было что-то среднее между кимоно и сари, похожую одежду я видела на Миниасе, только у нее была темно—красная, легкая и струящаяся. Ее глаза были полностью черны, белки тоже. Я вспомнила ощущение, когда она ударила меня в челюсть, это было при первой нашей встрече. Во рту стало сухо, я попыталась укрыться за Алом. Меня не волновало, что я выглядела испуганной. Я очень боялась.
Она медленно повернулась, ее черные глаза переместились от покачивающейся лодки к деревянному столу.
— Дали, — сказала она. Ее голос был спокоен и походил на мужской. Демон убрал руку от зеркала. Она повернулась к Алу. — Алгалиарепт? — Спросила она. — Разве тебя еще не изгнали?
И затем она посмотрела на меня.
— Ты! — Сказала она, шагнув вперед и указывая на меня пальцем.
Сердце застучало очень быстро, и я прижалась к Алу. Забавно, он казался почти не опасным сейчас.
— Тритон, любовь моя, — успокаивающе произнес Ал, черный туман окутал его протянутую руку, и я почувствовала, что напряжение почти исчезло. — Выглядишь изумительно. Расслабься. Она здесь по делу. Разве ты не хочешь услышать ее, прежде чем оторвать ей голову?
Тритон колебалась. Пульс стучал у меня в ушах. Она грациозно опустилась в шезлонг, в котором до этого сидела секретарша Дали. Дали стоял возле стола.
— У твоего фамилиара есть то, что принадлежит мне, — сказала она почти раздраженно. — Я так понимаю, ты здесь, чтобы продать ее. Пытаешься купить себе место в зоопарке?
Дали прочистил горло и обошел стол, протягивая ей высокий стакан с чем-то похожим на чай со льдом. Секунды назад его здесь не было.
— Ал пытается выкрутиться из долгов и надеется выкупить у тебя ее метку, — сказал он, присев на край стола. — Быть умницей и продай ему метку, любовь моя.
Она взяла напиток, и лед стукнулся о стекло. Тритон поставила стакан на плетеный столик.
— Раз Ал хочет купить метку, мой ответ — нет.
Ал шагнул вперед, оставляя меня без защиты.
— Тритон, любимая, я уверен…
Она взглядом остановила его.
— Я уверена, что тебе нечего дать взамен, любимый, — поддела она его. — Ты продал свои апартаменты, чтобы перенести дату суда и выйти под залог. Я, может, и сумасшедшая, но совсем не дура.
У меня челюсть упала, и я начала злиться.
— Что ты сделал? — Воскликнула я. Супер. Я была ученицей бездомного демона. Тритон уставилась на меня, и я сделала шаг назад.
— У нее есть что-то, принадлежащее мне, — сказала она. — И на ней есть моя метка. Отдай ее мне, и я верну твое жилье.
Услышав последнее, Ал улыбнулся. Встав на колени перед Тритон, он взял ее напиток.
— То, что у нее есть, это воспоминание о вашей встрече, о том, что ты узнала, и только я смог во всем разобраться. Продай мне ее метку, — прошептал Ал, протягивая ей стакан, — и я расскажу тебе обо всем. И даже больше, я снова расскажу тебе об этом, когда мерзавец Миниас в очередной раз сотрет твою память.
Стакан в ее руке треснул, и янтарная жидкость крупными каплями начала капать на пол.
— Миниас… — Почти прорычала она, ставя стакан на стол. Челюсть сжата, ужасающе черные глаза полны решимости.
Ее пристальный взгляд метнулся ко мне, и я похолодела. Она встала, и Ал отступил, вставая между нами.
— Да или нет, любовь моя, — сказал он, прикрывая меня собой.
— Да, — прошептала она, и я завизжала от резкой боли и задергала ногой.
Ал поддержал меня. Он выдохнул, и я поняла — худшее позади.
— Ты решила поместить метку на ноге? — Спросил он меня.
— У меня не было выбора, — сказала я, мои колени тряслись. Он сделал это. Он уговорил ее, и метка перешла к нему. Теперь осталось вернуть ему имя, и тогда на мне не останется демонских меток. «Сработало», — подумала я, глядя на Трента, стоявшего неподвижно и очевидно шокированного.
— Расскажи мне то, что я забыла, — сказала Тритон, уставившись на меня подозрительно.
Ал улыбнулся. Он погладил ее по щеке, и наклонился вперед.
— Она может оживить демонское проклятье, — сказал он, загибая палец. — Она сделала человека своим фамилиаром, хотя я разорвал эту связь.
— Должно быть что-то еще, Ал, значительней, чем это, — сказала она мелодично, начиная злиться и глядя поверх фальшивой воды.
— Она украла мое имя и сделала его своим.
Тритон, повернулась к нему, ее лицо ничего не выражало.
— И ее вызвали моим именем.