Влад включил опознавание и с удовлетворением и бешеным умилением увидал на экране зелененькое маленькое облачко. Ведь это его родной ребенок, его создание, кровинушка любимая. Он готов был сию же секунду благодарственно расцеловать своих девчонок за подсказку, так нелепо им самим прозевавшему, чуть было на века не потеряв свое любимое чадо. Теперь-то он сделает все возможное и невозможное, но эта кроха будет рядом с ним. И никто не посмеет покуситься на его собственность, познав жестокость и беспощадность Влада.
Сохранив внешнее безразличие к эпизоду, Влад продолжил с девчонками путь, сменив тему разговора, шутя и смеясь над новыми придуманными байками. Но мозг уже выбрал объект анализа, и все время проигрывал и строил различные варианты. Про несладкую жизнь своей бывшей он уже знал с максимальными подробностями. Ему хватало информаторов. Не проходило и вечера в посиделках во дворе в компании женщин, чтобы хоть одна информация не проскользнула в разговоре. Худшей судьбы сами женщины врагу не пожелали бы. Регулярные сцены ревности, рукоприкладство, беспробудное пьянство. Вот такую жизнь Татьяна выбрала себе. Ко всему прочему по сведениям, не требующих подтверждений и доказательств, поскольку источником служили пьяные рассказы самих докторов, Равиль серьезно страдал по мужской линии. Кроме бездетности, что испытано десятилетним браком с первой его женой, которая сразу же после развода и повторного замужества разродилась двойней, еще и проблемы с потенцией, что больше бесило и угнетало его самого и отражалось на отношениях не только к жене, но и к ребенку, которого он уже не желал признавать.
Вся эта информация если раньше абсолютно не касалась нервной системы и мозговых клеток, то с этой секунды словно пробкой со дна вылетела и заполнила даже занятое пространство. Он ведь уже полтора года с лишним приходится настоящим отцом настоящего дитя. И какого замечательного. Даже женщины изумлялись, как у такого урода, как Равиль, могла на свет родиться такая куколка? А эта куколка оказалась его, Влада, лапапушкой, лилипушкой, красотулечкой-малипулечкой.
— Папа, ты чего это за абракадабру бормочешь? — Юля толкнула Влада.
— Немного поколдовал, мои красавицы, — сказал он уже вслух.
Свидание с Татьяной Влад назначил на месте и во время с таким расчетом, чтобы она пришла не одна, а с ребенком. Она катила Жанночку на складной сидячей коляске впереди себя с оглядкой по сторонам опасливо и пугливо. Косметики на лице не было, волосы пучком собраны на макушке. Полная запущенность — такой вывод сделал Влад, выходя на встречу.
— Привет, — равнодушно поздоровался он. — Вот собрался на дембель. Почему, думаю, не попрощаться? — Влад присел на корточки в метре от коляски.
Девочка развернулась на коляске, вывернулась из-под ремней и, разбросав руки, побежала к Владу.
— Па-Па! — неумело, но звонко и счастливо прокричала она и бросилась в объятия на руки.
Влад подхватил дочурку, сильно прижал к себе и не смог удержать предательскую слезу.
— Доченька моя милая, все же родная кровь притягивает, и обманом не спрячешь, не прикроешь.
Татьяна сначала растерялась, перепугалась, но потом сумела взять себя в руки.
— Сам догадался? — с сиплой хрипотцой спросила она.
— Юлька подсказала.
— Ну и что делать будешь? — неуверенно спросила она, но с некоторой надеждой в голосе.
— Спасать буду. Не позволю, чтобы над моей дочуркой какой-то урод издевался.
— И как ты это себе представляешь?
Жанна с удовольствием сидела у папы на ручках, и без умолку болтала на своем, ей и Владу только понятном, языке, жалуясь на плохого Равиля, сварливую крикливую маму. А еще, какие у нее есть замечательные игрушечные кот и собачка.
— Ты зачем детей себе насобирал? Я думала, женится, нарожает. А он, как с цепи сорвался, всех нищих к себе подгреб. Скучно стало?
— Была глупой, так и осталась такой. Слушай, женщина, внимательно. Своей жизнью ты уже распорядилась, не ломай судьбу ребенка. Тем более, я не позволю. Помолчи, — заткнул он ее попытку возразить. — Я выскажу свои предложения, а тебе принимать решения. Но только по самой себе, по ребенку я уже принял. Я вас вывезу отсюда. С Равилем сам все решу, думаю, возражать не будет. Пока поживешь у своих родителей. Видеться с дочерью позволю в любое время суток и в любом месте. Препятствовать не стану. Одно жесткое предупреждение: никогда не позволю даже травинкой замахнуться на ребенка. Всякие грубости также исключаю из лексикона при общении. В нашей семье так принято, и менять наши привычки никому не разрешается. Можешь в любом городе, районе, допускаю даже рядом с нами, строить дом или кооператив. В финансах ограничений не будет. В разумных и достаточных пределах.
— Да? — удивилась Татьяна. — Дашь столько, сколько попрошу?
— Даже больше, если сумеешь разумно аргументировать цель расходов. Но дочь будет жить с нами младшенькой сестренкой.
— А предложений о совместной жизни не поступят?
— Нет. Оно и тебе не очень надо. Отсюда вырвешься на свободу без мужей и детей и про все забудешь. На Родине более интересные дела найдутся. К чему самой лишние хлопоты? У нас скоро рейс домой. Завтра, предупредишь Равиля, я навещу его для конфиденциальной беседы, и сразу заберу ребенка к себе. Подготовь документы и все в дорогу. Лишние тряпки нам ни к чему. Сам все куплю.
Видя, как Татьяна побледнела и затряслась после обещания Влада поговорить с мужем, Влад ее успокоил:
— После моей беседы он на все согласится мирно и без эксцессов. И не посмеет тронуть вас.
Он нежно поцеловал ребенка.
— Пока, дочурка, до завтра. Я вернусь.
Равиль встретил Влад слегка потерянным и излишне суетливым. Предложил выпить, перекусить, но Влад от всего отказался и, войдя с ним вместе в комнату, сел на диван.
— Она тебе ничего не говорила?
— Нет, сказала только, что ты придешь, о чем-то поговорить хочешь.
— Вот и хорошо, услышишь из первых уст. Хотя сомнения, как я понимаю, были давно. Сразу говорю, как и в прошлый раз, что претензий к тебе не имею. К жене твоей тоже. Разговаривать будем о дочери. Тебя мучают сомнения, так я их подтверждаю, что прихожусь настоящим отцом ребенка и не отказываюсь от нее. После всего этого ты, думаю, сам согласишься оформить официально в графе свидетельства сведения об отце. Жанна Владиславовна — мне больше по душе. У самого, ведь, нет желания платить алименты на чужого ребенка? Если и раньше были только сомнения, то теперь это факт.
— А ты уверен?
— Да, и могу доказать.
— Не надо. Я уже давно понял, что Жаннка — копия ты, лицо в лицо. Просто не верил, что возможно доказать. А поскольку ты сам утверждаешь, то и базар ни к чему. Это те два дня?
— Да, а что она тебе говорила?
— Что просто пыталась сама определиться. Но с тобой не спала. Клялась.
— Те два дня — лучшее время нашей супружеской жизни. Вот посему и результат великолепный. И хочу, несмотря ни на что, поблагодарить тебя одарить одним бесценным подарком. Считаю тебя виновным во всех моих благах последующих радостях. Ты сумел так круто развернуть мою судьбу, давшую кроме всех разумных превращений еще и трех любимых созданий.
— Да ладно, — махнул рукой Равиль, смирившийся с превратностями судьбы. — Ты и так хороший подарок делаешь. Выпьем по этому поводу.
— Потом, без меня. Не пью я, Равиль, совсем.
— Молодец. Хорошая сила воли. А я без тебя выпью.
— Все-таки вручу я тебе сувенирчик. Он понравится. Но познаешь его после моего отъезда. Тебе сложно будет понять, какое благое дело сделал не только тем, что избавил от жены меня, но подтолкнул на дела вселенского масштаба. А мой подарок таков — я в курсе твоих мужских проблем и прямо сейчас избавлю от них. Но приторможу действие на месяц. А потом женись, детей рожай и живи счастливо — все станет доступным.