— Мой брат попытается снова затянуть дело, вот увидите, — сказала моя клиентка своим обычным самоуверенным тоном. — Он пытается взять меня измором, но ничего у него не выйдет. С этим его адвокатом. Это хитрый и коварный тип. — Она возмущенно возвысила голос, как это всегда случалось после пары произнесенных фраз.
— Мастер Коулсвин вел себя в этом деле откровенно, — решительно ответил я. — Да, он пытался отложить слушанья, но адвокаты ответчика всегда так делают. Он должен следовать инструкциям своего клиента, так же как я — вашим.
Николас, сидящий рядом со мною, записывал каждое наше слово, и его длинные тонкие пальцы быстро двигались по бумаге. По крайней мере, он получил хорошее образование и писал хорошим секретарским почерком.
Миссис Слэннинг возмутилась:
— Этот Коулсвин — протестантский еретик, как и мой брат! Они оба ходят в церковь Святого Иуды, где сняты образа, а священник отправляет службу за пустым столом. — Это была еще одна кость раздора между сестрой и братом: Изабель оставалась твердой традиционалисткой, в то время как Эдвард был реформатором. — Этого священника следует сжечь, — продолжила она, — как ту Эскью и ее сторонников.
— Вы были на сожжении сегодня утром, миссис Слэннинг? — спокойным тоном спросил я. Сам я ее там не видел.
Женщина наморщила нос:
— Я не хожу на такие зрелища. Но те четверо заслужили это.
Я заметил, как Николас сжал губы. Он никогда не говорил о религии — по крайней мере, в этом отношении парень держался осмотрительно.
— Миссис Слэннинг, — сказал я, меняя тему разговора, — когда мы пойдем в суд, результат будет совершенно непредсказуем. Это очень необычное дело.
Изабель задрала подбородок:
— Справедливость восторжествует. И мне известно ваше мастерство, мастер Шардлейк. Потому я и наняла сержанта юстиции, дабы он представлял в суде мои интересы. Я всегда любила эту картину. — В ее голосе проскользнуло какое-то чувство. — Это единственная память о моем дорогом отце.
— С моей стороны было бы нечестно, если б я оценил наши шансы выше, чем пятьдесят на пятьдесят, — предупредил я ее. — Многое будет зависеть от показаний экспертов и свидетелей. — По крайней мере, было достигнуто соглашение, что каждая сторона выберет из списка членов гильдии столяров и плотников эксперта, который будет докладывать суду, можно ли переместить роспись, а если можно, то как. — Вы посмотрели список, который я вам дал?
Клиентка отмахнулась:
— Я никого из них не знаю. Вы должны порекомендовать мне человека, который скажет, что картину можно легко перенести. Наверняка кто-то сделает это за хорошее вознаграждение. Сколько бы это ни стоило, я заплачу.
— Нанять меч, — уныло проговорил я. Так назывались эксперты, которые за хорошее вознаграждение поклянутся, что черное — это белое. Конечно, таких хватало.
— Именно.
— Проблема в том, миссис Слэннинг, что суды знают подобных экспертов и их слова не вызовут большого доверия. Нам лучше выбрать такого, кто известен суду своей честностью.
— А что, если его оценка окажется не в нашу пользу?
— Тогда, миссис Слэннинг, нам придется снова подумать.
Изабель нахмурилась, и ее глаза превратились в узкие щелки.
— Вот для такого случая мы и выберем наемный меч, как его и определяет это странное название. — Она высокомерно посмотрела на меня, словно это я, а не она предложила обмануть суд.
Я взял со стола свою копию списка:
— Я бы посоветовал выбрать мастера Флетчера. Я имел с ним дело раньше, он уважаемый человек.