Томас, лорд Ризли, лорд-канцлер, не имеет твердой религиозной приверженности.
Сэр Ричард Рич, не имеет твердой религиозной приверженности.
Сэр Уильям Пэджет, государственный секретарь, не имеет твердой религиозной приверженности.
Стивен Гардинер, епископ Винчестерский, традиционалист.
Томас Говард, герцог Норфолкский, традиционалист.
Уильям Соммерс, шут короля.
Джейн, дурочка королевы Екатерины и леди Мэри.
Мэри Оделл.
Уильям Сесил, впоследствии главный министр королевы Елизаветы I.
Сэр Уильям Уолсингэм.
Джон Бойл.
Анна Эскью (Кайм).
Глава 1
Мне не хотелось присутствовать на сожжении. Я никогда не любил даже таких вещей, как травля медведя, а тут собирались сжечь у столба заживо четырех человек — и среди них женщину — за отрицание того, что тело и кровь Христовы физически присутствуют на святой мессе. Вот до чего мы дошли в Англии в 1546 году во время охоты за еретиками!
Меня вызвали из моей конторы в Линкольнс-Инн[1] к казначею, мастеру Роуленду. Несмотря на мой статус сержанта[2], самый высокий для барристеров, мастер Роуленд меня недолюбливал. Думаю, его самолюбие так и останется уязвленным с тех пор, как три года назад я — совершенно заслуженно — проявил к нему свое неуважение. Сейчас, здороваясь со снующими туда-сюда юристами в черных робах[3], я перешел мощенную красным кирпичом площадь, залитую ярким солнечным светом, и посмотрел на окна Стивена Билкнапа. Это был мой старый враг, как в суде, так и вне его. Окна были закрыты ставнями. Он болел с начала года, и уже много недель его никто не видел. Говорили, что он при смерти.
Подойдя к кабинету казначея, я постучал в дверь, и резкий голос пригласил меня войти. Роуленд сидел за столом в своем просторном помещении — все полки на стенах кабинета были уставлены тяжеленными юридическими томами, демонстрируя статус его владельца. Это был старый, за шестьдесят, человек, тощий, как щепка, но твердый, как дуб, с узким морщинистым нахмуренным лицом. Он щеголял седой бородой, длинной и раздвоенной по нынешней моде, тщательно расчесанной и доходящей до середины его шелкового камзола. Казначей очинивал гусиное перо и, когда я вошел, поднял на меня глаза. Пальцы у него, как и у меня, были в пятнах от многолетней чернильной работы.
— Дай вам Бог доброго утра, сержант Шардлейк, — проговорил он своим пронзительным голосом и положил ножик.
Я поклонился.
— И вам, мастер казначей.
Роуленд махнул рукой в сторону табурета и сурово посмотрел на меня.
— Как идут ваши дела? Много ли разбирательств внесено в список Михайловской судебной сессии?[4]
— Довольно много, сэр.
— Я слышал, вы больше не получаете работы от стряпчего королевы, — как бы невзначай сказал казначей. — В этом году никакой.
— У меня куча других дел, сэр. Все время занимает работа с гражданскими исками.
Мой собеседник наклонил голову.
— Я также слышал, что некоторых придворных королевы Екатерины допрашивали в Тайном совете. За еретические воззрения.
— Ходят такие слухи. Но в последние месяцы кого только не допрашивали!
— Последнее время я частенько видел вас на мессе в церкви нашего инна. — Роуленд сардонически улыбнулся. — Проявляете должное благочестие? Разумно в наши бурные дни. Посещать церковь, избегать всяческой дискуссионной болтовни, следовать желаниям короля…
— Совершенно верно, сэр.
Казначей взял очиненное перо, поплевал на него, чтобы размягчить, и вытер о тряпочку, а потом снова пронзительно взглянул на меня.
— Вы слышали, что миссис Анна Эскью приговорена к сожжению вместе с тремя прочими еретиками? Сожжение состоится в пятницу, шестнадцатого июля.
— В Лондоне только об этом и говорят. Некоторые шепчут, что после приговора ее пытали в Тауэре. Странная вещь…
Роуленд пожал плечами:
— Уличные сплетни. Но эта женщина выбрала неудачное время для своей сенсации. Бросить мужа и явиться в Лондон, чтобы проповедовать мнения, явно противоречащие «Акту о шести статьях»… Отказаться переменить веру, публично спорить со своими судьями… — Он покачал головой, а потом подался вперед. — Сожжение будет грандиозным зрелищем. Такого не было уже много лет. Король хочет показать, к чему приводит ересь. Там будет половина Тайного совета.
— Без короля? — уточнил я. Ходили слухи, что и он может прийти на казнь.
— Без.
Я вспомнил, что весной Генрих серьезно заболел, и с тех пор его толком никто не видел.
1
Один из четырех судебных иннов, юридических корпораций в Лондоне. Существовало и существует до сих пор четыре таких корпорации: Линкольнс-Инн, Грейс-Инн, Миддл-Темпл и Иннер-Темпл.
2
Сержанты юриспруденции представляли собой высший разряд барристеров в английском суде, небольшую элитную группу адвокатов, работавших в центральных общих судах. Сержанты носили особую одежду, основным отличием которой являлась особая шапочка.
3
Мужская длинная одежда, надеваемая через голову, с пышными рукавами и стоячим воротником.
4
Осенняя судебная сессия, называемая Михайловской в честь сентябрьского дня Архангела Михаила.