— Извини. Да, лучше держаться подальше от неприятностей. — Ее супруг многозначительно посмотрел на меня.
— Если это возможно, — ответил я. — Если возможно.
Я заехал домой сменить рубашку, прежде чем отправиться в Линкольнс-Инн. На кухне стояла Джозефина в платье, какого я еще на ней не видел, — из хорошей шерсти, фиолетового цвета, с длинным белым воротничком. Рядом на коленях стояла Агнесса, подкалывая ее подол булавками. Когда я вошел, обе встали и сделали книксен.
— Как вам нравится Джозефинино новое платье, сэр? — спросила миссис Броккет. — Она купила его, чтобы завтра выйти, я помогала ей выбрать.
Молодая служанка, как всегда, покраснела. Платье ей шло. Впрочем, я не мог удержаться от мысли, каким бледным и вылинявшим смотрелся этот цвет по сравнению с необычайно яркими красками повсюду в Уайтхолле. Но большинство людей могли позволить себе лишь такие одежды.
— Ты прекрасно выглядишь, Джозефина, — сказал я. — Мастер Браун наверняка будет впечатлен.
— Спасибо, сэр. Посмотрите, у меня и туфли новые. — Девушка чуть приподняла платье, чтобы показать квадратные белые туфли из хорошей кожи.
— Просто картинка, — улыбнулся я.
— А платье из лучшей кендальской шерсти, — сообщила Агнесса. — Оно не сносится много лет.
— Куда вы пойдете гулять? — спросил я.
— На луга Линкольнс-Инн. Надеюсь, сегодня погода опять будет хорошей, — ответила Джозефина.
— Небо безоблачное. Но мне уже нужно поторопиться. Агнесса, мне нужна чистая рубашка. — Я распахнул свою робу, показывая следы маленьких ручек, и сокрушенно пояснил: — Мой крестник.
— Ай-ай-ай! Я позову Мартина.
— Я могу принести рубашку из-под пресса, — сказал я, но миссис Броккет уже звала мужа.
Он появился из столовой в переднике — должно быть, чистил серебро, так как от его одежды пахло уксусом.
— Мартин, ты можешь достать мастеру Шардлейку чистую рубашку? — Как всегда, говоря с супругом, Агнесса сменила тон. — Его маленький крестник запачкал ту, что на нем.
Она улыбнулась, но Мартин только кивнул. Он редко смеялся или улыбался. Похоже, этот человек родился без чувства юмора.
Я поднялся к себе в комнату, и через пару минут появился Броккет с чистой рубашкой. Он положил ее на кровать и встал, ожидая.
— Спасибо, Мартин, — сказал я, — но я оденусь сам. Замаранную оставлю на кровати.
Мой слуга всегда хотел во всем помогать мне, и теперь с несколько расстроенным видом поклонился и вышел.
Сменив рубашку, я вышел из спальни и внизу лестницы увидел Джозефину. Она несла кувшин с горячей водой, осторожно держа его перед собой, чтобы он не коснулся ее нового платья. Девушка пронесла его через открытую дверь гостиной в столовую, где Мартин все еще чистил серебро.
— Поставь на стол, — сказал он. — На салфетку.
— Да, мастер Броккет.
Служанка отвернулась, и я увидел, как она бросила в спину Мартина неприязненный взгляд с долей презрения — вроде того, какой я заметил вчера. Это озадачило меня. Конечно, одни лишь холодные манеры Броккета не могли вызвать подобного взгляда от такой доброй души, как Джозефина.
Я оставил Бытие в конюшне и недолгий путь до Линкольнс-Инн прошел пешком. Барак еще не вернулся, но и Скелли, и Николас были заняты за своими столами. Джон встал и принес мне записку. Его глаза за очками в деревянной оправе сверкали любопытством.
— Только что доставили для вас, сэр. Принесла женщина, ухаживающая за мастером Билкнапом.
Я взял записку и сломал печать. На листке было с трудом накорябано:
Мне сказали, что нужно готовиться к скорой встрече с Создателем. Не могли бы вы в качестве любезности навестить меня завтра после церкви?
Я вздохнул — совсем забыл об этом человеке. Но я не мог оставить такую просьбу без внимания и написал ответ, что буду у него после церковной службы. Затем попросил Скелли доставить его, а когда Джон ушел, обратился к Николасу. Сегодня тот был одет скромно — в короткой черной робе в соответствии с правилами. Он протянул мне кипу бумаг:
— Мое изложение основных пунктов по тому делу о передаче собственности.
Я быстро просмотрел листы. Писал он не очень разборчиво, но материал был изложен толково и логически выстроен. Возможно, парень в конце концов взялся за ум. Я взглянул на него — Овертон был шести футов ростом, и мне пришлось задрать голову. Его зеленые глаза смотрели ясно и прямо.
— У меня есть новая работенка, — сказал я. — Дело конфиденциальное и требует осмотрительности, и, к несчастью, следующие несколько дней, если не больше, я буду мало бывать в конторе, и тебе понадобится потратить несколько лишних часов. Ты готов к этому?