Планы у Жени все-таки более радужные. Сколько времени она уже не была в Бирюлево? Стыдно признаться: почти год. Да, точно, приезжала на прошлый мамин день рождения, а сейчас уже и следующий через месяц. Ну, конечно, папин они потом отмечали в ресторане, еще несколько раз встречались у Дины. Эти свидания Женя никогда не пропускает, зная, насколько трепетно сестра относится к соблюдению семейных традиций. Отсутствие на торжестве крестной ее ненаглядных сыновей и по совместительству родной сестры может стать причиной серьезной обиды, а близких Женя старается по мере возможности не расстраивать, хотя и подозревает, что, несмотря на все усилия с ее стороны, они все равно не перестают на нее сердиться. Сколько раз слышала она упреки и видела поджатые губы:
— Такое впечатление, что Сокольники от нас дальше Австралии.
Женя уже привыкла не реагировать на подобные высказывания. Мама всегда недовольна абсолютно всем. Сначала она не хотела принимать Жениного отъезда, теперь до сих пор не может смириться с тем, что дочь вернулась. Может быть, именно из-за этого постоянного, то открытого, то молчаливого осуждения Женя неосознанно старается сократить встречи с родителями, хотя поездка на другой конец Москвы — действительно фантастическая роскошь в ее напряженном рабочем графике. Теперь она надеется, что неожиданное окно в расписании поможет растопить образовавшийся холодок в застуженных ее постоянной занятостью сердцах.
Между тем, хотя Женя и настроилась на благодушный лад, дорога не располагает к положительным эмоциям. Почему путешествие в Бирюлево скорее раздражает, чем вызывает ностальгию? Обычно нормальный человек или радуется, или слегка грустит на свидании с детством: жадно разглядывает уже не совсем знакомую местность, пытаясь найти в ней то неизменное, что особенно дорого лично ему, или всматривается в лица прохожих, надеясь и страшась встретить бывших одноклассников, соседей или еще каких-то персонажей из своего ставшего далеким прошлого. Женя ни о чем таком не думает, людей не разглядывает, окрестности не изучает. Единственное, что никак не может ускользнуть от ее внимания, — перестройка Царицынского парка. Все вокруг умиляются чудесам ландшафтного дизайна и мастерству архитекторов, наслаждаются волшебной музыкой поющего фонтана и экспозициями открывшего свои двери музея. Спортсмены восторгаются волейбольными площадками и словно специально проложенными для бегунов аккуратными дорожками, молодые мамочки ежедневно приводят своих чад дышать чистым воздухом, влюбленные декламируют Шекспира, бродя по тенистым аллеям или качаясь в лодке посередине Верхнего пруда. Ничего не осталось от темного беспорядочного леса, от илистых, заросших бурьяном берегов, от старых, заброшенных развалин, в которых Женя пряталась, играя в казаки-разбойники. Из запущенной, никому не нужной усадьбы Царицыно в кратчайший срок превратилось в место коллективного паломничества молодоженов с кавалькадой гостей и фотографов, студентов художественных училищ с мольбертами и прочих москвичей и гостей столицы, жаждущих приобщиться к культурной жизни города. Теперь в выходные движение в районе музея-заповедника останавливается, а транспортные пробки на Липецкой улице ничем не отличаются от тех, что заполняют улицу в будни. Местные жители, на протяжении двадцати лет чувствовавшие себя обитателями едва ли не конца света, куда добраться можно если не на собственном автомобиле, то исключительно на автобусе или электричке, теперь ощущают Бирюлево эпицентром вселенной, где жаждет побывать вся Москва.
Район очень сильно изменился, он не будоражит Женину память, не вызывает сладких грез о временах беспечной юности. Фасады домов отшлифовали, здание школы перекрасил новый директор, заброшенный пустырь украсила детская площадка. Нет, Жене эти изменения вовсе не кажутся плохими. Она не консерватор. Просто они уже чужие и ей не принадлежат. Если бы она по-прежнему каждый вечер возвращалась сюда, то считала бы все это неотъемлемой частью своей жизни, но теперь в ее жизни иные части и совершенно другие составляющие. А здесь? Здесь от прошлого остался только сосед-алкоголик. Вернее, сосед уже другой, пристрастия те же. Даже родная квартира, полностью переделанная родителями несколько лет назад, стала неузнаваемой. Не осталось ни игрушек, ни рисунков, ни тетрадей дочерей, ни дверей с зарубками роста, ни следов на обоях от приделанных к ним плакатов с изображениями модных рок-групп. Теперь новые стены и изящные тумбы украшены художествами внуков. Все правильно. Так и должно быть. Время утекает.