Он сделал еще один большой глоток кофе. Потом вытер усы салфеткой.
— Соня сказала мне, что тебя напугал тот налетчик, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, Эбби. Дом надежно защищен от всех, кто попытается в него проникнуть.
— Твоя яичница остынет, — сказала Соня, стоя в дверях кухни.
Я взяла вилку и приступила к еде. У меня немного отлегло от сердца. Я хотела задать еще один вопрос, но меня перебил Питер.
— Можно нам сходить в деревню? — спросил он Джонатана. — У меня накрылся айпод. Похоже, придется покупать новый.
Джонатан, нахмурившись, посмотрел на Питера.
— Боюсь, сегодня никак не получится, — сказал он. — Моя работа не оставляет мне ни минутки свободной. К тому же, в этой крохотной деревушке днем с огнем не сыщешь никакой электроники. Все, что мне нужно, приходится заказывать почтой.
— Обычной почтой? — протянул Питер. — Это отстой. Хочешь сказать, у тебя тут нет даже подключения к интернету?
Джонатан собирался ответить. Но тут зазвонил телефон. Дядя поспешил из кухни, чтобы ответить на звонок.
— Питер, не наглей, — прошептала я. — Некрасиво называть «отстоем» то, что связано с его деятельностью.
— Да я не то имел в виду, — промямлил Питер. Он зачерпнул полную ложку молока с хлопьями и запулил в меня через стол. Молоко забрызгало мне ночную сорочку.
— Премного благодарна, — сказала я. — И в кого ты такой свинтус?
— Всего, что умею, я набрался у старшей сестры, — парировал он.
Тоже мне остряк.
Я доела завтрак и поспешила наверх в свою комнату. Яркий солнечный свет струился в окно. Небо было ясно-голубое.
Я переоделась в джинсы и ярко-желтый обтягивающий топик. После этого я села за туалетный столик, чтобы причесаться.
Вот это роскошь! Можете себе представить собственный туалетный столик? Сплошь мраморный, с золотой отделкой, мягкой банкеткой и высоким зеркалом.
Я поднесла расческу к волосам, провела по ним раз… другой…
Что-то было не так.
Мои волосы порядком спутываются во время сна. Но не нужно много времени, чтобы их расчесать.
Однако нынче утром что-то определенно было не так.
Наклонившись вперед, я приблизила лицо к зеркалу. Покрутила головой.
Нет.
Нет.
Невозможно.
Прядь волос была отрезана.
Я не желала верить своим глазам. Приподняв волосы одной рукой, я поднесла их к зеркалу. И пристально вглядывалась в них.
Но желай ни желай, а волос не вернешь. Придется посмотреть правде в глаза. Большая прядь волос. Исчезла.
Кто мог сделать это со мной?
Я уронила расческу на колени. Оцепенев, я смотрела на себя в зеркало. Глядела на отблески солнечного света в стекле. И пыталась собраться с мыслями.
Сзади послышались мягкие шаги.
Не успела я обернуться, как что-то вонзилось мне в спину.
Я взвизгнула, чувствуя, как распространяется колючая боль.
Я повернулась и стряхнула с себя Клеопатру. Та свалилась на пол. Она приземлилась на спину. Но тут же вскочила. И вперилась в меня ярко-оливковыми глазами.
— Ой! — сказала я, пытаясь потереть спину. Но дотянуться до пострадавшего места никак не получалось. — Вот злобная кошатина! Ты можешь оставить меня в покое?
И тут я заметила свой водяной бластер, лежащий на краю туалетного столика. Я вспомнила, что наполнила его вчера вечером.
— Ага! Настал час возмездия! — воскликнула я.
Схватив бластер, я развернула его и окатила черную кошку водой с головы до ног.
Я засмеялась. Я ждала, что Клеопатра сейчас развернется и даст стрекача.
Но нет.
Нет.
Кошка даже не шелохнулась.
Ее глаза выцвели. Уши обвисли. Голова поникла.
И пока я с ужасом смотрела на нее, от кошки начали отваливаться куски. Хвост рассыпался в пыль. Глаза выкатились из орбит. Голова скукожилась и свалилась с плеч.
Считанные секунды спустя я разинув рот смотрела на черную пыль. Кошка рассыпалась в кучу праха у моих ног.
Прижав ладони к щекам, я вскрикнула. Я смотрела на черный прах, чувствуя накатывающую волнами панику.
Живот свело. Я зажмурилась и отвернулась.
— Это неправильно. Это ужас как неправильно! — выкрикнула я срывающимся голосом.
Я втянула в себя воздух — и выскочила из комнаты.
— Питер! Эй, Питер! — кричала я, несясь по длинному полутемному коридору.
Мои туфли гулко стучали по твердому полу. Я остановилась в дверях комнаты Питера.
— Нужно сматываться отсюда! — завопила я.