Я отдернула голову, завидев Джонатана.
Он стоял позади длинного металлического стола. Он склонялся над мумией.
Мумия лежала на спине. Ее руки свисали со стола.
Очень осторожно, я снова заглянула в комнату. Джонатан стоял, опустив голову. Он не видел нас с Питером.
Я не дышала. Не двигалась. Не в силах поверять в происходящее, я смотрела на своего дядю, склонившегося над мумией. Глаза его лихорадочно сверкали. Лицо пылало от волнения.
Он засучил рукава рубашки. Встряхнул руками, словно отряхивая с них воду.
Медленно, осторожно, он принялся разворачивать древние бинты.
Затем он погрузил руки в брюшину мумии.
Он запустил обе руки в ее нутро и извлек блестящий темно-лиловый орган. Почку? Печень?
— О-о-о-о-о, какая мерзость! — простонала я.
И тут я увидела, как он поднес отвратительные влажные внутренности мумии ко рту… и начал их есть!
Мой желудок взбунтовался. Горло сжалось. Я начала давиться.
Как он может есть внутренности мумии? Как вообще у мумии могут быть внутренности?
Я отшатнулась от двери, едва не сбив с ног Питера. Закрыла глаза, но все равно видела его… Дядю Джонатана, запихивающего сырые лиловые потроха себе в рот… жижу, бегущую по его подбородку… он жует, жадно жует древние внутренности… его глаза дико вращаются на искаженном лице…
— Мерзость, — пробормотал Питер, держась за живот. Он застонал. — Кажется, меня сейчас стошнит. Правда.
— Нашел время, — прошептала я. — Надо уносить ноги — немедленно! Он сумасшедший! Он совсем спятил! Питер, скорее. Нужно найти помощь!
Мы повернулись и бросились наутек. Наш топот громко разнесся по залу, полному мумий.
Мумии стонали, когда мы бежали мимо них к двери. И снова мне показалось, будто я слышу, как некоторые из них причитают:
— Прошу, позвольте мне умереть! Позвольте мне умереть!
Мы выскочили за дверь и бросились по длинному коридору. Мое сердце колотилось так сильно, что я едва могла дышать.
Вдруг Джонатан слышал нас? Может, он за нами гонится?
Я оглянулась. Нет. Никаких следов его.
Мы вбежали в мою комнату. Я закрыла за нами дверь.
— Без паники. Без паники, — проговорила я задыхаясь. Думаю, я пыталась успокоить саму себя. Потому что от страха была сама не своя. Никогда в жизни мне не было так страшно.
— Как он может есть эту гадость? — жалобно спросил Питер. Лицо его позеленело. Он снова схватился за живот. — Она… небось, на вкус, как тухлятина. Он… он ел мертвеца!
Меня тоже затошнило. Я подняла руку.
— Перестань, — сказала я. — Прекрати думать об этом.
Он плюхнулся на край моей кровати. Покачал головой:
— Что же нам делать? Он маньяк. Нам нельзя здесь оставаться.
Голова у меня пошла кругом. «Без паники, Эбби, без паники», — мысленно твердила я самой себе.
Я схватила с прикроватного столика сотовый телефон.
— Позвоню в девять-один-один, — сказала я. — В деревенскую полицию. Должна же здесь быть полиция, верно?
Открыв телефон, я стала набирать номер.
И тут же испуганно вскрикнула.
— Батарейка! Питер, смотри! — Я подняла телефон. — Батарейка пропала! Кто-то вытащил батарейку из моего телефона!
Питер в испуге разинул рот.
— Он… он не хочет, чтобы мы кому-либо звонили… — пролепетал он.
Я схватила куртку. Затем рывком подняла Питера на ноги.
— Пошли. Бери свое пальто. Уносим ноги.
Он не сдвинулся с места.
— Но… куда же мы пойдем?
— В деревню, — сказала я. — Может, нам удастся найти полицейский участок. Или будет проходить поезд, и мы сможем удрать отсюда.
Я выглянула в коридор. Никого. Никаких следов Джонатана или Сони.
— Идем!
Мы поспешили в комнату Питера. Он схватил толстовку и натянул ее. Затем мы спустились по лестнице.
— Телефон в кухне! — сказала я, показав на черный аппарат на стене. Я сдернула трубку и поднесла к уху.
Тишина.
Не работает.
Я потащила Питера к парадной двери.
— Ничего не поделаешь. Мы сможем спуститься с холма. Я знаю, мы сможем. Отсюда до деревни всего пара миль.
Мы вышли из дома, в серый, сумрачный день. Тучи заволокли солнце.
Головой и плечами я ощущала холодную морось. Густой туман окутывал холм. Он был такой плотный, что я не могла разглядеть деревню далеко внизу.
Я поежилась и застегнула куртку до самого горла. Холодная капля дождя шлепнулась мне на нос. Я вытерла ее. Туман клубился, промозглый и ледяной.