— Круто, — пробормотал Питер.
Мы спустились по еще одной крутой лестнице. Воздух сделался горячим и душным. Тыльную сторону моей шеи пощипывало от пота.
Повернув за угол, мы последовали за Джонатаном по очередному коридору.
— Ну и домина, — сказала я. — Тут заблудиться можно!
— Ты права, — откликнулся Джонатан. — Однажды я блуждал здесь целых два года!
На сей раз мы с Питером засмеялись. Мы действительно привыкли к его чувству юмора.
Он подвел нас к высоким дверям. У дверей на постаментах стояли на страже две каменные статуи. Они были, надо думать, по десять футов в высоту! Статуи походили на двух гигантских котов, разинувших рты, только вид у них был более свирепый. Из стены над ними выступали горящие факелы.
Джонатан отворил тяжелые двери.
— Вот он, храм, — произнес он шепотом.
Мы вошли в огромный зал. Наши шаги эхом отдавались от каменного пола. Потолок находился высоко над головой. Зал был погружен в темноту, только пламя приплясывало в большом кирпичном очаге.
Я подождала, когда глаза привыкнут к полумраку. И тогда, прямо перед огнем, я увидела небольшой прямоугольный предмет. Саркофаг. Он стоял вертикально.
От восторга Питер аж подпрыгнул. Я почувствовала, как быстрее забилось сердце.
Вслед за Джонатаном мы подошли к саркофагу. К моему удивлению, он оказался чуть ниже моего роста.
Джонатан возложил руки на его верхушку.
— Это Ка-Ран-Тут, — прошептал он. — Фараон-Дитя.
Пламя отбрасывало причудливые тени на Джонатана, когда он наклонился, чтобы отпереть крышку. Он словно растворился в них, исчез из виду. Громко затрещали поленья, и ярко-алые угольки брызнули из камина.
Крышка саркофага распахнулась. Я вскрикнула при виде мумии. Какая маленькая! Такая тоненькая и хрупкая…
— Он был твоим ровесником, Питер, — промолвил Джонатан и отступил назад, чтобы мы могли получше разглядеть мумию.
У меня захватило дух. Ее голова выглядела такой мягкой… Потрепанные бинты были изодраны и покрыты пятнами. Кое-где они обнажали тощие руки, скрещенные на груди. Его стопы почернели.
— Подойди ближе, — предложил Джонатан, сделав жест руками. — Тебе будет лучше видно.
Рот Питера широко раскрылся. Глаза вылезли на лоб.
— Он был твоим ровесником, — повторил Джонатан, — но начал править Египтом с четырех лет. К тому времени, как ему сравнялось семь, он уже был ответственен за смерть почти двух тысяч человек.
— Ого, — пробормотал Питер. — Он был тот еще паршивец, верно?
— Можно сказать и так, — согласился Джонатан.
— Я… просто не могу поверить, что когда-то это создание было настоящим, живым мальчиком, — проговорила я. И покачала головой. — Сегодня мне точно будут сниться кошмары!
Я наклонилась поближе. Мне было интересно, смогу ли я разглядеть его глаза и рот под повязками.
Я приблизила свое лицо к лицу мумии. И вскрикнула, услышав сухой шепоток:
— Кто из нас мумия?
Резко вскрикнув, я отшатнулась. И чуть не упала.
Послышался громкий смех Питера.
— Напугал тебя! — крикнул он. А потом толкнул меня локтем и заржал еще громче.
— Вовсе НЕТ! — рявкнула я. — Я поняла, что это ты!
Питер приблизил свою ухмыляющуюся физиономию к моему лицу.
— Раз ты поняла, что это я, чего ж завизжала? И чего так шарахнулась?
— Просто хотела тебя взбодрить, — сказала я и толкнула его в ответ.
— Прошу вас. Не забывайте, что мы в храме, — произнес Джонатан. Он бережно затворил крышку саркофага.
— А у тебя есть еще мумии? — спросил его Питер. — Побольше?
Джонатан не ответил. Он удостоверился, что крышка саркофага закрыта надежно. Затем смахнул с нее пылинки.
— У вас будет много времени, чтобы исследовать мой дом, — произнес он наконец. Его глаза сверкнули в пляшущем свете огня. — Кто знает, какие чудеса вам предстоит обнаружить?
Питеру не хотелось ложиться спать. Он был слишком взбудоражен, впервые в жизни увидев настоящую мумию. Он скакал по моей комнате, тараторя как пулемет. Чуть на стенки не лез. Такое с ним бывает, когда он переест шоколада.
Наконец, мне пришлось взять его под белы рученьки и буквально силком тащить по коридору к его комнате.
Позднее, я думала позвонить бабуле Ви. Но время было слишком позднее. Скорее всего, она уже спит.
Я погрузилась в огромную постель и натянула шелковое покрывало до подбородка. Закрывая глаза, я представляла себе хрупкую маленькую мумию.
Неужели под всеми этими пеленами и смолой действительно находится настоящий мальчик? Неужели на его совести действительно две тысячи жизней?