–Ну? Я посчитаю до 3-х, успеешь собраться с мыслями?
–Один…
–Два…
– Прошу вас, дайте мне уйти домой, – девушка отвернулась в сторону и прошептала это. Он видел что творилось у нее внутри, он видел каких ей стоило усилий ломать себя и делать так, как приказывал. Но какой это был кайф…
– Прекрасно, я рад, что ты смогла переступить через себя, – он наклонил голову на бок и улыбнулся. – Дивный голос, как и все остальное. Вы, Сондрин, вызываете у меня определенные ассоциации, вот, например, когда я смотрю на вас, у меня всплывает только одно слово в голове – непорочна. Скажите мне так ли это? Судя по возрасту, вам не меньше 22-23 лет и это немного странно.
– Я не понимаю, о чем вы?
Он пристально смотрел в глаза. Потом перевел взгляд на губы, волосы, шею, грудь, его рука потянулась к ее щеке, откинул указательным пальцем прядь волос, а большим начал нежно поглаживать щеку, продолжая размазывать ее слезы . Сондрин попыталась отвернуться, его пальцы были словно из раскаленного железа. Было чувство, что он оставлял на ней отметины, так бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Убрать его от себя как можно дальше, убежать и закрыться от его рук, которые жгли, вынуждали вздрагивать. Наклонился и прямо в ухо прохрипел очень четко:
– Нельзя.
Затем громче уже произнес:
–Нельзя отворачиваться от меня.
– Я не хочу чтобы вы трогали меня, мне это неприятно.
Девушка посмотрела на него и, казалось, выплюнула слова прямо в лицо. Он немного поморщился, сощурился, глядя на нее, и натянуто улыбнулся.
– Я это исправлю. Ведь мы только познакомились. Ответь мне на один вопрос, только на него и ты уедешь домой. Ты девственна?
Сондрин сглотнула и опустила глаза. Такой толстый намек на интим заставил ее задохнуться, мерзкое чувство. Насколько далеко он может зайти?
– Понятно, девственна. Странно, я сомневался, сейчас в твоем возрасте это редкость, поэтому я удивлен, что такое может быть в нашем развращенном мире. Что ж, у меня больше нет никаких причин тебя удерживать, хотя… – лукаво улыбнулся. – У меня сегодня день рождения, а ты мой сладкий подарок. И я хочу чуть – чуть к нему прикоснуться.
Он подошел к ней, взял двумя руками за голову, ладони были большими, пальцы длинными, он зарылся ими в волосы и прильнул губами к губам. От неожиданности Сондрин растерялась, он не давал ей пошевелиться. Недолго, совсем, недолго… Теплые губы, пахнущие мятой, лаймом и каким-то алкоголем, накрыли ее рот. Властный и в то же время нежный короткий поцелуй, от которого перехватило дыхание и дрожь пробежала по всему телу, взрывая новыми вспышками ее мозг, разрывая сознание в конфликте между новыми чувствами и тем, что с ней сделали.
– Очень сладко…– он коснулся кончиками пальцев ее губы. – Очень. Сладких снов вам, Сондрин, и надеюсь, что мы скоро с Вами встретимся, ведь теперь Вы принадлежите мне. Вас мне подарили, помните об этом, это очень важно. Если нарушите, будут неприятности. Ведь незнание закона не освобождает от ответственности. А вы многого еще не знаете, но я вас предупредил. До встречи моя дорогая.
Через 15 минут она ехала на огромном мерседесе по ночному Парижу. Это странное, случившееся с ней, происшествие отрезало все и разделило ее жизнь на «до» и «после». Оказывается, вот так просто можно ворваться в чужую жизнь и распорядиться ею по своему. Связать, испугать, заставить исполнить свою волю, навязать свои желания… Что ему мешало сделать с ней более откровенные вещи? Ничего. Он мог сделать все, что бы ему взбрело в голову, но он не сделал ничего, кроме поцелуя. Провела кончиками пальцев по своим губам, словно пытаясь отыскать остатки мяты.
ГЛАВА 2.
После последней встречи прошло почти 3 месяцa, сначала Сондрин переживала, много думала. Просыпалась ночами от видений, от прикосновений его губ, влюбилась, прокручивая долгими вечерами то, что произошло с ней, вспоминая картинки того вечера. Его глаза, его руки, ворот рубашки с фрагментами татуировки, его голос, запах… «Попроси» – то, как он это прохрипел.
Она написала несколько картин, но все они ей не нравились, на фоне такого странного события заметила, что даже писать стала по другому. Другие наборы красок, ее картины были печальными. Ожидание утомляет и притупляет чувства, время сглаживает как боль, так и радость и Сондрин переключилась на обычную жизнь, пустую, не интересную, но жизнь, которая неизменно текла. Происходили ничем не примечательные события.
Помнила, что ОН из Швейцарии, но судя по тому как он себя вел, столько сдержанности, рассудительности, скорее всего англичанин. И еще: он не такой как все, это она поняла еще там в кафе.