Пусть все думают, что сиротой жить хорошо. Иначе нельзя. Не только они должны в это верить, но и себя он убедил, что так впрямь лучше и для него, и для детей.
И все равно у них есть один отец. Тот, что поможет в трудную минуту и не уйдет, не размажется пятном по зыбкой памяти. Не сделает жизнь невыносимой и не оставит в наследство бесконечный зуд за глазами.
Но иногда он остается один, и передышка от постоянных размышлений превращается в пытку. Едва различимое прозрачное пятно наползает из глубин памяти и застилает разум. Тогда он посылает за отцом. За тем, что однажды махнул рукой, прощаясь, и навсегда покинул семью. Так ли уж важно, какую? Главное, что он — это отец. И он очень хочет с ним поговорить. Унять звенящие голоса и незримые образы в голове. После разговора они действительно на время успокаиваются. А сейчас они что-то вспыхнули со страшной силой, так что отца привели очень кстати.
Потирая ноющий висок, он подходит к дальней стене и протягивает руку к замку.
— Привет, папа.
Да, он войдет и повторит приветствие — уже отцу. Который, конечно, надежно привязан к стулу. Но это будет не сейчас. Сначала — дело. Расторопный Бурк уже на пороге, преданно заглядывает сверху вниз в глаза. Вот ведь, туша тушей, а бегает, как угорелый, и хоть бы запыхался.
— Бурк, у нас тут из Мышей кто есть?
— Так… ща… — верный мальчишка старательно морщит покатый лоб, от чего с кожей происходит что-то неописуемое, — этот, Корбрун внизу сидел, видел, потом Лемора тоже где-то крутилась, Катрасса и Бортум тоже что-то возле дома мутили… И еще этот, толстый, с чубом, никак не запомню!
Все хороши. Но он выберет только одно имя. И ясно, какое. Если бы Бурку каким-то чудом удалось запомнить еще десяток имен, а их обладатели дружно покорились бы лени и сидели прямо за дверью, выбор не изменился бы. За золотой можно — и нужно — поручать дело лучшим.
— Лемору зови.
Она справится. Она — молодец.
И еще красивая.
Он давно уже стал мужчиной. Когда к тринадцати годам пылавший внутри жар перестал гаснуть под собственными руками, мальчишка знал, куда ему податься. В борделях, где его мальчишки подрабатывали зазывалами (только мальчишки — маленьких девчонок ставить было глупо, а повзрослее — опасно), ему были рады, а цены оказались вполне по карману. Осознание собственного мужского естества оказалось подобно урагану, но разум и здесь не подвел, не дал раствориться в новом развлечении. Просто у жизни вдруг открылась новая грань, которая влекла, но не тянула силой. И это его устраивало — раз-другой в неделю он продолжал навещать «свои» бордели.
И никогда не думал так о подопечных.
Но появилась Лемора и перевернула мир вверх ногами. Большеглазая красавица с туманным прошлым, тридцати одного года отроду, — почитай, его ровесница, — в отличие от других детей пришла в к Астану сама около полутора лет назад. Незаметно проникла в кабинет и буднично потребовала место в банде. Гибкая и сильная девчонка со склонностью к огненной магии — она идеально бы смотрелась среди самих Мух, но он, удивленный наглостью и пораженный ловкостью, не решился оставить такую при себе. Первый же взгляд в карие глаза, едва раскосые, будто рука Творца чуть дрогнула, дописывая их контур, — и Астан погиб. Душа накалилась бешеным желанием, да таким, что жар затопил с ног до головы, налил щеки густой краснотой. Не на шутку испугавшись самого себя, он едва не погнал девчонку прочь, но оцепеневший было разум очнулся и снова победил — Лемора отправилась к Мышам. Изящное решение всех проблем — ей, маленькой и проворной, на роду было написано проникать в запертые помещения и заметать следы, а виделись они при этом достаточно редко. Но, сам того не сознавая, он постоянно искал случая, чтобы вновь заглянуть в широченные, почти взрослые глаза, на дне которых скрывались тайны не меньше его собственных.
Сомнений нет, сколько бы имен ни назвал Бурк, выбор уже сделан. Конечно же, Лемора.
У тела мнение свое — оно-то не имеет предрассудков, его дело малое и простое, привлечь другую плоть, умножиться. На какие только уловки не толкает могучий и древний инстинкт — разум временами даже не догадывается, что странная дрожь в мышцах вот-вот развернет спину в горделивую позу самца, а на лице густо расцветут следы закипающей страсти. Спохватывается разум — ба! Да что ж вы тут учудили? Нужно все исправлять… Да поздно.
Он как раз пытается принять вид скучающий и независимый, когда Лемора затворяет за собой дверь. Усилие рвет душу, тело-предатель не хочет повиноваться, искренне не понимает, как можно не демонстрировать выгодные стороны — но он все же отворачивается к окну.
— Привет. Звал?
Она же, вроде, альв. Ей положен негромкий и высокий голос. Такой притягательный, даже когда она лениво цедит всего два слова. А вот мурашкам по его спине бежать не положено.
— Да. Есть дело.
Потирая снова занывший висок, он поворачивается. Скорее выдать задание, да бегом к отцу. К серьезному разговору и долгожданному облегчению.
— Слышала про принца Тродда?
— Конечно.
Проклятье, да не смотри ты так. Отведи глазищи, прикрой их густотой ресниц.
— Хорошо. Знаешь об этом что-нибудь?
— Немного и не проверяла. Но знаю, кого спросить.
— Прекрасно. Спроси. И еще. Вообще, надо было звать кого-нибудь из Лис, но вряд ли они справятся лучше тебя. Нужно разыскать одного нищего. Очень необычного нищего… — он делает паузу, наслаждаясь моментом, и разом мстит за свои переживания, — альва-попрошайку. Слыхала о таких?
— Никогда! — ага, вот и вспыхнула. Отрицай свой род, не отрицай, а против крови не попрешь. Разве поверит альв в то, что соплеменник способен опуститься, да еще и на самое дно? Смех. Любой народ, даже Вторичный, может понять падение ближнего, но только не альв.
Только не Лемора.
Потому и надо было поручить это ей. Чтобы… Ну просто чтобы и ей жить было не так легко.
Он ожесточенно трет висок.
— Есть четкие сведения, что в городе работает один попрошайка, и он — альв. Думаю, этого хватит?
— Вполне, — гляди-ка, даже губу закусила. Становится чуть легче.
— Ну и иди тогда… Да, кстати, надо будет Лис подпрячь — не сомневайся, подпрягай. Кто будет возникать — шли ко мне. А так будешь главной по этим делам.
— Договорились.
— Заметишь что-то необычное — сразу ко мне.