Во многих монастырях уже поняли, что ученье – свет: начинают с нуля, проводят простые беседы о нравственности, держат в библиотеках Диккенса, Достоевского и Чехова; устраивают концерты классической музыки и даже показывают шедевры кинематографа, не опасаясь разгула воображения. Искусство, ярко и выпукло отражая человеческое бытие, помогает увидеть и оценить нравственную суть поступков и отношений, которую мы далеко не сразу научаемся извлекать из Евангелия, никогда не отождествляя, например, полупьяного нищего у наших ворот с обобранным избитым евреем, которого пожалел самарянин.
Афонские греки, посетившие Санкт-Петербург, удивили местных монахов, попросившись на могилу Достоевского, где отслужили панихиду; оказалось, их старец обязывал своих чад читать романы нашего гения наряду со святыми отцами, считая, что именно Достоевский открыл миру правду о человеке… До степени вреда от художественного произведения надо еще дожить, обрести мировоззрение, стать личностью, христианином, а уж потом аскетом и исихастом. Бог, как известно, может и из обезьяны сделать генерала, но при одном непременном условии – пламенном желании самой обезьяны.
Искусство святости [263]
Пока поеживается в постели
Мое постыдное не хочу,
Упругим шагом приходит надо -
Молоденький веселый трубач.
В миру я лучше жила, – вздыхала одна девица, – работала над собой… многие, обескураженные монастырским жестким распорядком, изнемогая от непривычных трудов и постоянного пребывания на людях, воспоминают былые успехи дома и удивляются, куда по приходе в обитель девались силы и, главное, энтузиазм с твердым намерением неуклонно расти, восходя со ступени на ступень.
Неофиты – великие подвижники, откуда что берется: еще вчера курила, перекусывала шесть раз в день, не считая конфет и мороженого, спала с десяти до восьми, всюду опаздывала, вечно летела, выбивая дробь высоченными каблуками, эдакое раскрашенное растрепанное чучело в полосатых штанах, и вдруг, сама себя не узнавая, каждый день в церковь, т.е. вставание в полседьмого, ни крошки еды до полудня, десятки поклонов, моления по иноческому правильнику, для чтения в метро псалтирь, о брюках или выйти без платка и помыслить нельзя.
И не то чтобы легко, но как-то само идет, по крайней мере без мук; Лествичник объясняет это явление тщеславием и самохвальством, неизбежно подпитывающими мирскую ревность; в самом деле, возможно ли никогда не удивить знакомых и сослуживцев постничеством и религиозным размышлением, мыслимо ли хоть в подкорке не испытывать удовлетворения от своих свершений, которые действительно случаются в начале, когда так важно загнать житейский сумбур в какие-то рамки, организовать время, подчинить привычный хаос четкому распорядку.
И сие не от нас, Божий дар [264]: для выпрямления искривлений необходима ортопедия, для повседневности – дисциплина, канон, подпорки, без которых вскорости опять сверзишься в ленивое растительное житье; Его благодать дает силы удерживаться от прошлых скверн.
Но мы по неопытности видим себя хозяевами положения [265] и воображаем радужную перспективу: сплю восемь часов, потом дойду до шести, пяти и, наконец, четырех; и с едой: стану ежедневно убавлять унцию как Досифей; и поклоны: если к моим тридцати ежевечерне прибавлять по три, то через месяц… Наконец, овладею телесными потребностями, отсеку все желания и – перестану зависеть от плоти! А потом… о! кто же не читал в житиях: за строгий пост и подвиги имярек вскоре получил дар прозорливости и чудотворений.
Выбор упражнений не так уж мал: древние голод и жажду утоляли раз или два в неделю, спали полусидя в тесных коробах, на мешках, набитых терновником или камнями, некоторые наоборот не ложились, всю ночь таская тяжести чтобы отогнать сон. Ходили босиком, носили железные рубашки, вретище, власяницу или милоть из колючей шерсти козлов и верблюдов. Славились нагие, грязные (нарочно пачкавшие лицо и одежду), не мывшиеся [266], молчальники, пещерники, погребенные (зарывавшиеся в землю), сидевшие на деревьях, столпники, странники, юродивые, затворники (запечатанные в тесных низких каменных кельях).
263
Выражение
265
Сейчас даже в Кремле принято соблюдать Великий Пост, и совершенно все, кому впервые удалось его не нарушить, с пафосом возвещают: Я выдержал! Понятно, результат такой диеты нулевой, если не отрицательный; среди наших соотечественников найдется немало подобных жителям корейского города Сеула, которые, согласно опросу, обнародованному в Интернете, убеждены, что в рай можно попасть без Бога.
266
Применяется и теперь: одна особа явилась в монастырь с благословением не мыться и не стирать одежду, другая кроме немытья еще следовала завету некой старицы, обитающей в лесной землянке близ Дивеева, ни в коем случае не пользоваться туалетной бумагой; понятно, подвиги сии не требует особенных усилий и мук, терпеть – вонь, а то и нападения насекомых – вынуждены окружающие,