Сецилии стало действительно страшно, но в тоже время что-то внутри поднимало заинтересованно голову. Словно огромный черный змей, пробуждая лавину мурашек. Пугающе пустой коридор, они одни. Пленница попыталась проявить хоть какие-то действия к желанной свободе, но в итоге лишь вызвала недовольство мужчины. Вскрик и уже она лицом прижата к черной стальной стене, шею сжимали сильные длинные пальцы.
- Не шевелись или будет хуже…- предостерегающий хриплый приказ.
Сильная рука заскользила вдоль тела от бедра вверх по платью прямо под пиджак, сжав грудь. Неосознанный стон огласил узкое пространство, сквозь тонкий лиф сосок сжали сильно, слезы брызнули из глаз.
- Пожалуйста, отпустите…
-Хм, - довольный рокочущий смешок. – Когда ты начинаешь заводиться? Мы снова на Вы, ну скоро я поправлю это, когда засуну свой член по яйца в тебя.
От такой наглой пошлой уверенности, Сеци в ужасе охнула.
- Нет!
Рука оставила в покое опухший от пытки сосок и задрали свободный лежащий волнами до колен подол. Девушка попыталась избавиться от чужой руки, дергая попкой в разные стороны, пока хозяин не прижал ее к стене уже грудью, обе руки задрали платье и увесисто ударили по заднице. Сецилия вскрикнула, замерла и поняла что краснеет, боль заставляла внутреннему змею поглощать её волю к сопротивлению. Трусики были грубо схвачены и ткань натянули, так что она стала натирать чувствительный бугорок. Затем новый шлепок и снова трение ткани. Пока сопротивление сменило томное шипение и рваное дыхание.
Тело резко оторвали от стены, снова схватили за волосы выше шеи и повели к самой дальней двери. Сецилия пребывала странном податливом оцепенении. Попка еще помнила резкие удары, киска предательски сжималась от воспоминаний. Ей хотелось ещё, это отрезвило не хуже пощечины. Дверь позади них закрылась. Девушка метнулась к двери, пытаясь выбраться из этого кошмара.
- Дверь закрывается на электронный ключ. Оставь глупые попытки и подойди ко мне, - повелевал властный хозяин положения. Когда брюнетка обернулась, то на мужчине уже не было пиджака, а верхние пуговицы черной рубашки были расстегнуты. Над ними висела одна одинокая лампа в стеклянном кругом абажуре.
- Я не привык ждать, исполняй.
Девушка в безысходности и апатии подошла к нему и резко была уложена на стол, что стоял позади мужчины и ничего на себе не содержал. Холодное черное дерево, покрытое блестящим лаком, запотело от ее дыхания.
- Запомни, мой первый урок. От меня не бегают, - треск разрываемой материи, холод скользящий по ее разгоряченной от шлепков попке, сказал, что платье безвозвратно испорчено. Сецилия попыталась вырваться, но ее за талию одной рукой удерживали на месте.
- Урок второй мои приказы не обсуждаются, - трусики натянули и с треском разорвали.
Страх и паника взяли над Сецилией власть, девушка кричала и плакала.
- Нет! Отпустите, пожалуйста! – слезы и слюни капали на стол, но мужчина был неумолим.
- Урок третий ты безропотно меня слушаешься, иначе будет так, - рука звучно ударила по саднящей попке.
Крики исчезли, осталась боль, шок и черный змей, что снова хватал её и душил. Удары повторялись раз-другой-третий. Слезы не останавливались, подбородок скользил по столу, по внутренней части бедра потекла влага. Киска пульсировала.
- Хм, я угадал, ты тащишься от боли, - мужчина замолчал, а через миг его руки развели ноющие ягодицы и горячий язык заскользил по складочкам. Его умелый язык выводили умопомрачительные кульбиты, а потом хозяин начал трахать её им, так что на ногах поджимались пальцы, а попка дергалась их стороны в стороны. Стоны сиплые женские огласили комнату, а затем его палец проник в ее попку.
- Не сжимай, тебе понравится, расслабься, - произнес мужчина.
Змей внутри погасил сопротивление, душа её волю снова. Тело послушалось, большой палец смазанный в ее соках заскользил быстро в попке, затем их стало два. Сиплые стоны вперемешку с её шипением отражались от стен. Влага текла и текла по ее ногам. Сецилия ничего уже не соображала, но она была сама себе противна. Оттого, что безропотно подчинялась, что возбуждалась. Просто плакала, ненавидя и желая всего, что этот урод от нее потребует. Словно какая-то вторая сущность в ней жила до этого неполноценной жизнью, не ощущая кайф и экстаз от унижения и боли.
В какой-то момент мужчина её отпустил, завозился. Послышался звук расстегиваемого ремня, звон пряжки. Опомнившись, Сеци на дрожащих ногах бросилась со стола, ища что-нибудь для защиты. Но в помещении практически ничего не было, что могло бы послужить защитой. Стоял стол, висели цепи, наручники, странные предметы, которые никогда она не видела раньше. Стояла одинокая кованная кровать, застеленная черным шелком.