Я скорее удивилась, чем испугалась. Это мог быть хозяин нашей квартиры - но я вроде бы не говорила ему, как меня зовут.
- Пилар! - голос приблизился.
Я оглядела площадь, затянутую туманной пеленой, и увидела - на меня быстро надвигается чей-то силуэт. Кошмарный сон, в котором плавали странные фигуры, обернулся явью.
- Подожди. Мне надо поговорить с тобой. Силуэт приблизился, и я поняла, что передо мной стоит священник - именно так изображают на карикатурах сельских кюре: низенький, толстенький, с зачесанной поперек лысого темени прядью седых волос.
- Здравствуй, - с широкой улыбкой он протянул мне руку.
Я молча кивнула.
- Как жаль, что туман все скрывает, - сказал он, глядя на дом. - Сент-Савен стоит на горе, и из ваших окон открывается чудесный вид и на долину внизу, и на ледяные вершины. Да ты, должно быть, и сама знаешь.
Только сейчас я догадалась, что это настоятель монастыря.
- А что вы здесь делаете? - спросила я. - И откуда знаете мое имя?
- Хочешь войти? - словно не слыша, осведомился он.
- Нет. Хочу, чтобы вы мне ответили.
Он потер озябшие ладони и присел на ступеньку. Я - рядом с ним. Туман становился все гуще - в нем потонула даже церковь, стоявшая метрах в двадцати от нас.
Можно было разглядеть только колодец. Я вспомнила слова хозяйки.
- Она являет Свое присутствие, - сказала я.
- Кто?
- Богиня. Она приняла облик этого тумана.
- Ах, так он говорил с тобой об этом! - рассмеялся священник. - Ну, я-то предпочитаю называть Ее Девой Марией. Мне это как-то привычней.
- Что вы здесь делаете? - повторила я. - Как узнали мое имя?
- Я пришел, потому что хотел тебя видеть. Кто-то из группы Харизматиков сказал мне вчера вечером, что ты со своим другом остановилась в Сент-Савене. А это совсем маленький городок.
- Он пошел в семинарию.
Перестав улыбаться, он покачал головой и произнес словно про себя:
- Как жаль.
- Жаль, что он в семинарии?
- В семинарии его нет, я только что оттуда.
Несколько минут я молчала, припоминая все, о чем думала и что чувствовала, когда проснулась утром, - где взять денег? как дать знать родителям, чтобы выслали на дорогу? Но я дала клятву и была твердо намерена сдержать ее.
Рядом со мной был священник. Когда я была маленькой, то все свои беды и горести была готова поведать священнику.
- Я измучена, - нарушила я молчание. - Меньше недели назад я знала, кто я и чего хочу от жизни.
А теперь кажется, будто какой-то вихрь швыряет меня из стороны в сторону, а я ничего не могу поделать.
- Надо сопротивляться, - ответил священник. - Это важно.
Эта реплика удивила меня.
- Ничего удивительного, - продолжал он, словно догадавшись об этом. - Я знаю, что Церкви нужны новые священники, а он был бы прекрасным служителем Бога. Но слишком уж высока цена, которую ему придется заплатить.
- Но где он? Неужели бросил меня здесь и уехал в Испанию?
- В Испанию? В Испании ему делать нечего. Он живет в монастыре, расположенном в нескольких километрах отсюда. Там его нет. Но я знаю, где его найти.
От этих слов я приободрилась и повеселела - по крайней мере, он не уехал.
Но на лице священника не было улыбки.
- Не радуйся прежде времени, - проговорил он, словно опять прочел мои мысли. - Лучше бы ему вернуться в Испанию.
Священник поднялся и поманил меня за собой. В тумане ничего не было видно дальше нескольких метров, но он как будто знал, куда идет. Мы вышли из Сент-Савена той же дорогой, на которой двое суток - или пять лет? - назад я выслушала рассказ о Бернадетте.
- Куда мы идем? - спросила я.
- Идем искать его, - был ответ.
- Отец мой, я в растерянности, - сказала я по дороге. - Мне показалось, будто вас печалит то, что его нет в семинарии.
- Что знаешь ты о религиозной жизни, дочь моя?
- Очень мало: что священники дают обет бедности, повиновения и целомудрия.
Тут я помедлила, соображая, надо ли продолжать, и решила, что надо:
- И оценивают греховность других, хотя сами совершают те же самые грехи. Считают, будто знают все о браке и о любви, хотя сами не женятся. Что грозят нам огнем геенны за проступки, в которых повинны сами. И представляют нам Бога гневным мстителем, возлагающим на род человеческий вину за смерть Своего единственного Сына.