- Почему ты боишься меня? - шёпотом спросил Рин скорее по привычке, чем ожидая услышать ответ. Нири всегда вздрагивала, когда он спрашивал об этом, даже когда думала, что он не смотрит на неё. За прошедшие полгода она постепенно привыкла к его голосу и уже не бледнела, когда он просил принести чаю или свежих полотенец. Но этот вопрос всегда пугал её. Вот и сейчас она затравлено замерла над столиком с венчиком для пыли в руке.
- Неужели вы действительно не помните? - еле слышно спросила она в ответ. Этот вопрос был неожиданностью - она никогда не отвечала на его подначки.
- Нет. Даже не представляю, что я должен помнить, - отозвался Рин. Раньше он бы зажёгся от любопытства, но не теперь.
Постояв несколько секунд без движения, девушка вдруг отложила венчик и начала раздеваться. Сняла фартук, завозилась с застёжками платья. Рин молча наблюдал. Наконец, она развязала тесьму, и нижняя рубашка упала к ногам. Маленькая, худенькая, беззащитная. Ушки дрожат то ли от страха, то ли от стыда. Грудь и живот служанки были исполосованы странными следами, будто какой-то зверь рвал её тело. Она медленно повернулась. На спине и правой ноге такие же следы. Будто бы она обнималась с медведем.
- Что это? - Рин мог сказать, что залечено было на совесть. Зачем она ему это показывает? Следы были довольно свежие, не больше года. Ещё несколько лет, и они поблекнут, станут почти незаметны. Конечно, не исчезнут совсем, но такого жуткого впечатления, как сейчас, не будут производить. - На тебя напал зверь?
Служанка поспешно начала одеваться.
- Когда вас только принесли, госпожа приставила к вам двух служанок. Меня и Лалей. - Она через силу заставляла себя говорить. Было видно, что ей больно даже вспоминать о прошлом. - Вы были очень плохи, почти мертвец, - она сделала паузу и одними губами добавила. - Почти как сейчас.
Она замолчала, сосредоточенно застёгивая многочисленные крючки платья.
- Лалей? Я не помню такой служанки в этом древе, - Рин нахмурился. А он был уверен, что знает всех! Может, её прогнали после?
- Госпожа поила вас своими зельями, что-то делала, я не знаю. А потом вы пришли в себя. И её больше нет, - тихо продолжила Нири, и ещё тише добавила: - Вы убили её.
- Я?
Рин лежал, обдумывая слова горничной. Мысли походили на тяжёлые валуны, каждый нужно было ворочать на пределе сил. Уж не имеет ли она в виду, что эти жуткие шрамы... Это он? Как вообще такое можно сделать, когда у тебя нет когтей? Он посмотрел на свои руки. Если он изменяющийся, как говорит Тиантей, что мешает ему изменить не цвет кожи и форму носа, а... он сжал кулаки так крепко, что заныли пальцы.
- И тебя... тоже я?
Служанка молча кивнула. Так же молча вновь принялась за уборку. Будто бы только что не стояла перед ним в одном исподнем. Будто бы только что не рассказала страшную историю из их общего прошлого.
- Наверное, ты никогда не простишь меня, - прошептал он, но Нири услышала.
- Госпожа сначала хотела отослать меня из древа, но потом передумала. - Она пристально посмотрела на Рина и тут же отвела взгляд. - И запретила рассказывать вам об этом.
- Почему же тогда ты говоришь сейчас?
- Мы с сестрой уезжаем в другой лес. Сегодня вы видите меня в последний раз, - она помолчала, подбирая слова. - Если бы я увезла тайну с собой, мне не было бы покоя. А теперь я действительно свободна.
- Спасибо, - Рин прикрыл глаза. - И прости.
Он услышал, как она, стараясь не шуметь прикрыла за собой дверь. Ещё одна нить, связывающая его с прошлым, неслышно оборвалась. И он не испытывал даже капли горечи от этого.
На шестой день Рин проснулся прежним. Будто хандры и не бывало. Горошины доктора Сарсейни совершили чудо. Рин лежал в постели и слушал капель за окном. Ненадолго выглянувшее солнце подтачивало сосульки и снег, птицы радостно гомонили о своих делах. Тихо открылась и закрылась дверь. Юбки прошуршали по комнате: новая горничная пришла убирать. Кажется, её зовут Сани. Такая же неприметная, как и Нири. Рин наблюдал за её ловкими движениями сквозь ресницы, ничем не выдавая своего бодрствования.
Как же хорошо чувствовать себя собой!
Пришло время завтрака, и Рин решил порадовать госпожу своей компанией. Тиантей была не одна: Линтакли сидела на его месте. Но неуловимый кивок Ллериатани, и вот возле стола стоит ещё один стул, и приборы выстроились в идеальном порядке вокруг его тарелки.
- Ты выглядишь просто восхитительно! Как ты себя чувствуешь? - Тиантей рассматривала Рина, не прячась. На её лице замерло странное выражение то ли удивления, то ли досады, то ли радости.
- Прекрасно, - Рин принялся за еду. Как он проголодался за эти дни! - Надеюсь, я не доставлю вам больше хлопот.
Тиантей лишь улыбнулась в ответ.
Доктор Сарсейни удовлетворенно кивнул, закончив осмотр:
- Как я и думал, - пробормотал он скорее себе, чем обращаясь к кому-либо из присутствующих. Достал из саквояжа бутылочку тёмного стекла, полную горошин. Эта была больше, чем прошлая, и таблеток в ней было много. - Как и раньше, принимать по одной в день, утром. Запивать большим количеством воды, - доктор протянул бутылочку Тиантей. - Больше гулять на свежем воздухе, но ни в коем случае не переохлаждаться. Ему нужна смена впечатлений. Ну, например, отвезите его к морю. Или хотя бы выводите в свет - чем больше он будет общаться, тем сложнее ему будет вновь впасть в уныние. Через две недели я загляну ещё раз.
По тому, как госпожа вертела в руках бутылочку и едва заметно прикусывала нижнюю губу, Рин понял: она так и не смогла разобраться, что же за лекарство даёт ему доктор. Но ни она, ни Сарсейни не обмолвились об этом и словом.
Так, не успев оглянуться, Рин оказался на очередном званом вечере. Всё как обычно: множество высоких гостей, сложные причёски, тяжёлый воздух от запаха духов и цветов, громкая музыка, танцующие пары... Подложил ему доктор вепря. В надежде немного передохнуть от нескончаемой вереницы трещащих девиц и сладостно улыбающихся кавалеров, Рин направился к столу с напитками. В ушах звенело, а перед глазами плыли тёмные круги. Вдруг в спину его больно толкнули, и раздался чей-то возмущённый вопль.
- Эй, гляди куда лезешь! Ты наступил моей спутнице на подол! - ещё один увесистый тычок. Рин с трудом удержал равновесие.
- Приношу свои извинения, но я... - начал он ещё только разворачиваясь к таинственному обидчику, но его уже вновь толкнули, в этот раз в плечо. В этот раз Рин не удержался и неуклюже упал, увлекая за собой скатерть со стола с многочисленными закусками. На раздавшийся грохот начали оборачиваться гости, гул в зале стих, и только музыка продолжала звучать, как ни в чём не бывало. Над Рином высился противник: поджарый мужчина в форме цвета прошлогодней хвои. Кажется, в таких мундирах ходит Императорская гвардия? Раскрасневшееся лицо и еле заметное пошатывание выдавали, что он выпил слишком много. Глаза его азартно блестели, а на висках выступили крохотные капельки пота. Воин наклонился за Рином и, схватив за грудки, прорычал достаточно громко, чтобы услышали ближайшие гости:
- Думаешь, ходишь в ведьминских цветах, значит, тебе всё сойдёт с рук? - и еле слышно добавил, почти не шевеля губами. - Ну же, подыграй мне.
Рин оторопело вскинул голову и встретился взглядом с противником. Его льдистые глаза смотрели трезво и напористо. "Ну же. Ну же!" - буквально кричал он. Довериться чутью или не рисковать? Он уже однажды доверился ему, и ничего не вышло. Но вдруг в этот раз?.. Рин сомневался лишь мгновение.
- Это дуэль, - отчётливо, чтобы все слышали, произнёс он. Назад пути нет.
- Я принимаю твой вызов! - со странным блеском в глазах выкрикнул воин и выпрямился. - За мной выбор оружия. Мечи.
И вот уже снег хрустит под подошвами сапог, и пар клубится после каждого выдоха. Холодный воздух немного привёл Рина в чувство, и теперь он с ужасом думал, что же будет дальше. "Не доставлю больше проблем", как же! Да Тиантей его сожрёт с потрохами! Если этот вояка его не нашинкует в мелкую стружку, конечно же. Кроме спаррингов с Линтакли и боёв с тенью Рин больше ни с кем не сражался и сейчас не знал, как действовать. Атаковать в полную силу? Но что, если он значительно сильнее противника? Убить гвардейца Императора с первого удара - не лучшая глупость, какую он мог бы совершить в своей жизни. С другой стороны - если Рин сейчас не проявит должной сноровки, вдруг убитым с первого удара тогда станет он сам? Ведь напротив него всё же стоит гвардеец Императора, если он правильно опознал форму. А слабаки таких мундиров не носят. Если бы его память была с ним! Обрывки воспоминаний говорили ему, что он уже сражался раньше, и даже убивал. Но ведь это было в прошлой жизни. Можно сказать, с кем-то другим. Но только они обнажили мечи, как где-то недалеко раздались трели свистков. Гости, высыпавшие в сад понаблюдать за дуэлью, заволновались, а воин, чьего имени Рин до сих пор не знал, с проклятием вогнал меч обратно в ножны.