Ученики следили за ним с непониманием и подозрением: как взрослый мог оказаться среди них? Ведь им не сообщили о его проблемах с памятью, а сам Страж не торопился делиться своими бедами. Мастера относились к нему с плохо скрываемой жалостью: по всеобщему убеждению, взрослый не мог стать полноценным перевёртышем, обучение необходимо начинать с самого раннего детства. А неблестящие результаты, которые с упорством демонстрировал этот странный подопечный, лишь убеждали их в этом. Все попытки разворошить его прошлое, как и ожидали, оканчивались неудачей.
Сам же Страж единственно полезным занятием считал уроки оборотничества: как оказалось, именно эту способность он не мог ни вспомнить, ни применить на интуитивном уровне. Тело категорически отказывалось меняться, и любые метаморфозы пока что он мог производить только с чужой помощью.
Он привычно устроился в четвёртой развилке дерева и замер, наблюдая за солнцем. Здесь за прошедшие несколько недель никто его ни разу не обеспокоил. Он даже считал, что об этом месте не знает никто. Однако чей-то голос позвал, разбивая гармонию:
— Привет, Четвёртый.
Страж оторвал взгляд от горизонта и посмотрел вниз. Возле смотрового окна, щурясь в утренних лучах, стоял незнакомец. Невысокий и худощавый, сплошь покрытый веснушками, с взъерошенными тёмно-рыжими волосами, будто не причёсывался после сна. Полы его слегка помятого плаща развевались. Похож на хулиганистого мальчишку, но Страж точно знал, что это вовсе не ребенок. Что-то словно щёлкнуло в голове, и незнакомец перестал таковым быть.
— Привет, Третий, — отозвался Страж. — Как ты меня нашёл?
— Все Стражи норовят залезть повыше, — хмыкнул в ответ Третий. — Это никакой потерей памяти из нас не вышибить. Слезай, я за тобой.
Где-то в глубине древа загудел первый гонг.
— Почти все мастера жалуются. Сказали, что ты безнадёжен. Что глава зря за тебя взялся. Что нужно было тебя оставить.
Они сидели в полутёмной чайной комнате. Где-то далеко, снаружи, древо жило своей жизнью. Здесь же стояла тишина и, казалось, само время боялось шевельнуться лишний раз. В ответ Страж ничего не ответил, лишь крепче обхватил чашку. Чай был ритуальным и неприятно горчил.
— Я приехал забрать тебя.
«Во сколько же ты должен был выехать, чтобы попасть сюда в такую рань?», — подумал Четвёртый, но ничего не сказал. Третий отхлебнул из своей чашки и скривился от отвращения:
— Как ты вообще можешь пить это пойло?
Четвёртый едва заметно улыбнулся, но в полумраке комнаты этого всё равно было не разглядеть. Если ты не Страж. Его бывшее «я» шептало, что Третьему можно доверять. И теперешнее «я» склонно было согласиться. Да, он не доверял Лекарю, главе, мастерам. Но ещё один Страж, перевёртыш с такими же умениями, — совсем другое дело. Они явно друг друга давно и хорошо знают. Почему же его сразу не свели с Третьим? Зачем отдали в эту школу, где ученики ещё толком не поняли, кто они на самом деле, где ещё не учат специализации?
— Где ты был всё это время? — спросил Четвёртый вместо ответа.
— Похоже, ты этого не помнишь, а здесь такого ещё не объясняют, — Третий отставил свою кружку. Положенный по этикету глоток сделан, и больше этой бурды он не выпьет ни капли. — Когда мы берёмся за работу, Орден не может с нами связаться. Забота о безопасности, перестраховка. Стражи — лучшие скрытники среди перевёртышей. Даже другой страж не вычислит своего, если тот специально не выдаст себя. Я первый из Стражей, кто вернулся в Орден после того, как ты нашёлся. Никто в ближайшие несколько месяцев не искал бы тебя, если бы ты тогда не заговорил с главой на балу. Все бы думали, что ты на страже.
Третий едва заметно вздрогнул. Никто другой не заметил бы этого движения, кроме Четвёртого.
— Я правильно понимаю, что ты даже здесь скрытничаешь по старой привычке?
Улыбка Четвёртого стала заметней.
— Я так и думал, — Третий облегчённо вздохнул и попытался пригладить свою шевелюру. — Собирайся, мы отправляемся в наше древо. Там тебе будет проще освоиться.
— Древо Стражей? — уточнил Четвёртый.
— У каждого есть своё древо, — кивнул Третий. — У Лекарей, у Рыцарей, у Провидцев. Чем мы хуже остальных?
Страж в последний раз окинул взглядом комнату. Сюда он больше не вернётся. И от этого к лёгкости тела прибавилась лёгкость духа. Все вещи были казёнными, так что кроме смены белья ему с собой взять было, в общем-то, и нечего. Прощание с главой школы было быстрым и немногословным. Обычные благодарности за кров и пожелания крепкого здоровья. Третий здесь уже побывал и всё уладил. Четвёртого не спрашивали, куда он направляется теперь, а он не распространялся.