Третий ждал рядом с двуколкой. Ничем не примечательной, таких в лесу десятки, если не сотни.
— Насчёт изменения: ты и этого мастера водил за нос? — как бы невзначай поинтересовался он.
— К сожалению, нет, — вздохнул Четвёртый. — Без внешнего толчка пока никак.
Третий понятливо кивнул и положил ему руку на плечо. Мгновение, и Страж почувствовал, как началось изменение. Быстрое, мягкое, плавное и безболезненное. Совсем не такое, как получалось раньше.
— Садись, — пока Четвёртый всё ещё прислушивался к ощущениям, Третий уже запрыгнул в двуколку и взял в руки вожжи и хлыст. — Теперь тебя зовут виконт Тарилели. На всякий пожарный напоминаю: в дороге говорим о погоде. Обо всём — дома.
Четвёртый кивнул. Такое предупреждение было нелишним: кто знает, насколько далеко продвинулась потеря памяти в разрушении его личности?
Древо Стражей, оно же попросту Гнездо, оказалось очень высоким. И неудивительно: оно принадлежало к Императорской Роще, а здесь всё было гигантским. И очень старым, возможно, даже из первой посадки, но всё ещё крепким. Страж выглянул на балкон. Везде, куда ни падал взгляд, древа переливались золотом. Будто бы и не было медленно сдающей позиции зимы. Будто бы весна наступала где-то в другом месте. В другом лесу.
Он осмотрел свои комнаты ещё раз. Его комнаты. Жить в Императорской Роще и не помнить об этом. Надо же.
Всё вокруг создавало ощущение уюта. Чего-то родного. Но что-то было не так. Страж никак не мог уловить, что именно, и это его злило. Впервые после первого пробуждения в покоях Тиантей Страж чувствовал настоящую злость. Будто бы у него украли что-то ценное. Не память, нет. Что-то ещё. Что ж, если он не может разобраться с этим сейчас, может, удастся собраться с мыслями чуть позже. Пока что единственным, что действительно не давало ему покоя, было ощущение, что «Страж» и «Четвёртый» — не более чем маски, такие же, как «Рин». И эти комнаты, это древо, такие уютные и родные, — он их узнавал, но привязанности они в нём вызывали не больше, чем древо Ведьмы. Но в таком случае кто он такой на самом деле?
Третий отложил вилку и нож, промокнул уголки рта салфеткой и потянулся к бокалу вина. Четвёртый молча наблюдал. Где можно спрятаться так, чтобы никто не мог найти? Старое доброе «на самом видном месте» снова оказалось верным. Гнездо официально принадлежало Тарилели, старой, всеми забытой тридесять раз младшей ветви Императорской семьи. Настолько незначительной, что их герб знали разве что заядлые геральды, но всё же принадлежащей Императорской семье и поэтому владеющей одним из белых гигантов Рощи. Настоящий виконт умер от лихорадки ещё в юношестве, много лет назад, и теперь Стражи притворялись им в строгой очерёдности, взваливая на себя нудные виконтские обязанности: заботы о древе и походы по разным сборищам, которые от скуки устраивали аристократы. Всё это занимало кучу времени. На этот раз Третий любезно отдал свою очередь играть Тарилели Четвёртому — чтобы быстрее вжиться, как выразился он. Ни слуги, ни приятели, ни многочисленные гости древа не догадывались, кто на самом деле живёт под его золотой сенью.
— Лиестаней прислал приглашение, — как бы невзначай заметил Четвёртый.
— Вот как? — Третий никак не выдал волнения. Лиестаней, глава Тайной службы Императора, а заодно и Ордена изменяющихся, просто так приглашений никогда не присылал. Письмо от него значило работу. Сейчас в Гнезде никого, кроме них двоих, не было. — И кому же? Мне или тебе?
— Обоим, — Четвёртый улыбнулся. — Ты давно был на лисьей охоте?
Виконт Тарилели и его друг баронет Сананси прибыли на место рандеву чуть раньше назначенного времени. Никого не удивляло, что эта пара часто появляется вместе, что виконт щедро дарует своему другу множество ценностей, позволяет сопровождать себя и бессрочно предоставил ему комнаты в своём древе. Вроде бы он даже недавно отправился вместе с Тарилели на юг для поправки здоровья. По крайней мере, в это время в лесу никто его не видел. Говаривали о них разное: якобы даже постель у них одна на двоих. Но слухи оставались слухами. Хотя справедливости ради стоит заметить, о виконте вообще судачили много и разно. Эти его разнообразные друзья, месяцами живущие в древе Тарилели за его счёт. Эти частые отлучки, то для поправки здоровья, то просто ради увеселения. Это поведение, эксцентричное даже для отпрыска Императорского древа. Говаривали, что он нечист на руку, многие хотели попасть на его «закрытые ночные оргии», иногда даже шептались, будто он сведущ в ведьмовстве. Третий даже не пытался скрыть веселья, когда рассказывал всё это Четвёртому. Стражи создавали образ виконта и его друзей много лет, чтобы и притворяться им не было скучно, и в то же время возможные странности в их поведении не казались таковыми.