И тут все потерянные воспоминания вернулись. Вся его жизнь в одночасье предстала перед внутренним взором. Страж рухнул на колени и закричал, но из горла вырвался лишь тихий хрип. Казалось, на самом деле из него вырывают жилы, выкручивают конечности. Он плакал и задыхался от боли, невероятная тяжесть не давала даже шёпотом позвать на помощь. Сколько это длилось, он не понял. Может, мгновения, может, несколько часов. Но когда он открыл глаза и вновь смог видеть, то всё ещё лежал на той же полянке. Рядом по-прежнему никого не было. Он с трудом поднялся и шатаясь побрёл к озеру. Нужно было найти Корочку. Его мутило, всё перед глазами плыло, но он заставлял себя идти вперёд. Если он забудется здесь, то вряд ли его быстро найдут, тем более в первый день весны. А чем грозило переохлаждение, он помнил слишком хорошо. Да даже будь он простым смертным — ночь на улице в это время года могла оказаться самоубийственным развлечением. Лошадь, к счастью, оказалась на месте. Взобравшись на неё с третьей или четвёртой попытки, он тронул поводья.
— Давай, Корочка, — прошептал он ей в ухо. — Поехали, родная. Отвези меня в Гнездо.
Все силы уходили на то, чтобы удержаться в седле и не рухнуть в грязь. Но вот они выехали на главную дорогу, вот уже почти вплотную подобрались к Роще. В голове постепенно начало проясняться. Кровь перестала оглушающими молотами стучать в висках, позволяя думать. То, что только что произошло, иначе как чудом назвать было нельзя. Но заново осознавая себя, Страж всё больше убеждался, что вернее было бы назвать это проклятием.
Время после потери памяти теперь казалось чем-то невероятным. Удивительной сказкой, которая никогда не могла с ним случиться. Лёгкость, в которой он жил вместе с Ведьмой, гармония, которая виделась ему в Ордене и Гнезде, — их он пронесёт с собой до конца жизни. Прежний он никогда не мог достичь такого спокойствия духа, да и нынешний он тоже вряд ли когда-либо вновь сможет испытать эти чувства. Кошмары, посещавшие его по ночам, действительно были воспоминаниями. Как и обрывки битв, которые ему удалось вспомнить ещё у Тиантей.
Что самое удивительное: интуиция вновь не подвела его. Он действительно не был Четвёртым Стражем. Настоящий Страж умер несколько лет назад — он позаботился об этом. Перед этим рассказав в муках всё, что было необходимо знать, чтобы занять место другого перевёртыша. И теперь он играл его роль так же, как они все вместе играли роль Тарилели. Скорлупа внутри скорлупы. Страж остерегался произносить своё настоящее имя даже в мыслях. Все вокруг опасались это делать. Но если Страж предпочитал как можно плотнее сжиться со своей маской, не желая быть раскрытым, остальные его именем пугали детей.
Это было даже забавно: жить под носом заклятого врага. Посещать его балы и званые вечера, прикрываться верной службой и даже приносить ему реальную пользу. Всё ради того, чтобы подобраться поближе. И ударить, когда никто не будет ждать. Страж сжал кулаки. Так долго идти к цели и чуть всего не лишиться, даже не осознав этого. Но откуда здесь, среди зажравшихся бурдюков, мог найтись кто-то с ролдарином? И нужно решить, что делать теперь с воспоминаниями: в Ордене не принято трепаться о прошлом даже между друзьями. Но если он заявит, что память вернулась, то они непременно начнут вспоминать и обсуждать какие-то события из их общего прошлого. И тогда его обман откроется. Ведь он никогда не обучался в местной школе изменяющихся. Никогда не приносил присяги их напыщенному Императору. Лучшей стратегией было молчать о случившемся и при необходимости якобы вспоминать обрывками — так же, как это уже случалось несколько раз. Они же верили тогда, поверят и сейчас. Разве что с Лиестанеем нужно оставаться предельно осторожным: этот старый лис намного хитрее, чем могло показаться. И кулон теперь тоже останется его маленькой тайной.
И вновь началась рутина. Дни, похожие один на другой. Праздно шатающиеся Третий и Шестая. Никаких подвижек в деле с ядом: никто не хотел ехать к Ведьме, все считали это излишне опасным. Но в то же время других путей выяснить, что же произошло, не было. Пока же Третий и Четвёртый получили награды за случайно раскрытое дело с общей лесной больницей. Когда почти половина весны прошла, он понял, что пора что-то менять, иначе он сойдёт с ума от скуки.