Почувствовав, что ее клонит в сон, Мария собралась к себе в комнату.
– У вас тут так хорошо спится. Воздух чистый, тишина.
– Пускай тебе приснится что-то хорошее, – с улыбкой пожелала Сара.
– По правде сказать, это вряд ли. Мне вообще не снятся сны.
– Неужели? – Интерес в голосе хозяйки был не просто вежливым, а вполне явственным.
– Да. Не помню ни одного своего сна. Я только в книгах читала, как людям что-то видится: сама просто ложусь, закрываю глаза и проваливаюсь куда-то. А поутру открываю глаза. Никаких приключений и полетов.
Прежде Мария даже немного переживала по этому поводу, ощущая некоторую неполноценность, но со временем привыкла. Такова, видно, ее природа. К тому же врач-невролог однажды объяснил ей, что сны она видит, просто не способна запомнить их. Без сновидений не обходится ни один человек: такова уж особенность мозга.
– Вероятно, ты видишь что-то очень необычное. То, чему твое сознание не может найти объяснения, поэтому и не дает тебе вспомнить, – задумчиво сказала Сара.
– Никогда не думала об этом в таком ключе, – удивленно проговорила Мария. – Может, это действительно блокировка.
– Ты путешествуешь, милая. Но бываешь в слишком необычных местах.
– А вы? Вы видите сны? – вдруг спросила Мария. – Просто вы говорите так, словно вам это близко.
– Бывает, и вижу. А иногда наработаюсь в саду и сплю как убитая.
Это прозвучало уклончиво, и Мария спросила себя, сколько еще загадок в этой женщине. Но разгадывать их не хотелось – хотелось спать.
Они пожелали друг другу доброй ночи, и скоро Мария, приняв душ, уже лежала в кровати. Когда она выключила воду, ей показалось, что Сара негромко говорит с кем-то и в доме есть кто-то еще, кроме них двоих. Мария прислушалась и, кажется, услышала щелчок дверного замка. Если кто-то и приходил к Саре, то уже ушел. Или никого и вовсе не было. Да и какая разница?
Мария заснула быстро – с этим у нее никогда не было проблем. Но среди ночи она открыла глаза: послышался осторожный стук в дверь.
– Сара? Это вы?
Ей никто не ответил. Видимо, померещилось спросонья.
Она все же встала, решив сходить в туалет. Цифры, светившиеся на часах, показывали половину второго ночи. Мария вышла в коридор, убедившись, что он пуст. Дверь в спальню Сары была плотно закрыта.
Возвращаясь к себе, Мария услышала шуршание. Звук шел из ее комнаты: кто-то скребся, царапался. Мыши, наверное?
Она вошла и остановилась, пытаясь сообразить, с какой стороны доносится шорох, и почти сразу поняла, что это за звук – кто-то трогал ставни. Перед тем как лечь, Мария открыла окно, а ставни опустила, чтобы солнце, которое встает рано, не било в глаза.
– Кто там? – хотела спросить громко, а получилось шепотом: голос сел.
Глупый вопрос: за окном не было балкона, на котором мог бы кто-то стоять. Так что это, видимо, какая-то птица.
«Птица?! Разве птицы скребутся по ночам к людям в окна?»
Так или иначе нужно было выяснить, кто там.
Мария быстро пересекла комнату. Ставни в доме были деревянные, запирающиеся изнутри на замочек. Сквозь тонкие перекладины лился голубоватый лунный свет. Мария вспомнила, что сейчас полнолуние.
Девушка взялась за замочек. Скрежет прекратился, но она все равно собиралась узнать, что это было. Отперев замок, Мария толкнула ставни. Они распахнулись совершенно беззвучно, как в немом кино.
Полная луна казалась нарисованной: большая, похожая на внезапно открывшийся на безоблачном небе круглый глаз. Перед окном никого не было, и Мария решила, что скрежет ей всего лишь показался, и хотела уже пойти обратно в кровать, как взглянула вниз и застыла, потрясенная увиденным.
В саду, раскинув руки, в полной тиши кружилась женщина в длинном балахоне, похожем на саван. Она переходила от одного дерева к другому, изгибаясь всем телом. Шагов ее было не слышно: не шуршали под ногами листья и травы, не хрустели тонкие веточки.
Потом женщина остановилась, вытянулась в струнку, подняв руки над головой, и резко наклонилась к земле, коснувшись ее распущенными волосами. Нагнувшись, она в ту же секунду выпрямилась и снова наклонилась. И опять, и опять, с невероятной скоростью! Смотреть на эти гимнастические упражнения было ничуть не смешно, а, наоборот, страшно. К тому же Мария понимала, что это не просто какая-то женщина, это Сара.