или бродяга ищет, где прибиться.
Там гонит ветер пыль с чужих подошв,
смех пробежавшей детворы о стены бьется,
и ты не вспомнишь этот двор, когда пройдешь
к нарядной улице, ласкающейся с солнцем…
3 мая 2000г.
Поношенные души
Так вот отчего тяжко давит в груди -
мы ходим в поношенных кем-то душах…
Не всем повезло по размеру найти,
иной сэконд-хэндом с рожденья обужен.
Он страхами стиснут, сомненьями вжат
в скрипучий корсет заржавелой обиды.
Все ищет, как раненый зверь, наугад -
где мой Ланцелот? – но спасенья не видно.
Другому широкая, ясно на взгляд,
досталась душа – от любви до кармана!
В нее запахнет, как в просторный халат,
пригреет… Тепло и не страшно обмана.
А если случается вдруг некомплект,
и нужного пола души не хватает -
изящному мальчику снится балет,
девчонка ядро или штангу толкает.
Частенько вся в пятнах душа… Отмывать
непросто ее, как ладошки ребятам.
Но если позор несмываем – таскать
вериги чужие всю жизнь виновато.
Как ворот ни рви – душно, тяжко в груди,
тянусь безотчетно я к душам раздольным…
«Здесь всем хватит места – иди же, иди!»
Брезгливо назад отступаю невольно…
1 дек. 2013г.
Метель
Я на цыпочках на пороге души твоей…
Туфли сбросив, как ересь… благоговейно босая.
Нет ключа, и на стук не откроется дверь,
обреченно кружу, в круг доверенных не попадая.
Не уйти мне… стреножено сердце навек.
Не ворваться с метелью,
озябшей – согрей же, не мучай!
И все выше крыльцо,
и все яростней гибельный снег
заметает следы той, что ключ никогда не получит.
Знать, метель, по-собачьи к ладони припав,
словно преданный страж
околдована тою же волей.
Кто-то летней порой служит чарам твоим для забав?
И ревнует метель, оскорбленно и жалобно воя…
февр. 2020г.
Опасней самых откровенных слов
Опасней самых откровенных слов
пронзительное глаз твоих молчанье,
и никогда не видела я снов,
в которых столь же сладко обещанье.
И ни одно объятье рук земных
не может своей ласкою сравняться
со страстной нежностью лукавых слов твоих,
когда они души хотят касаться.
Но удержать прикосновение твое
мне не удастся ни борьбою, ни мольбою…
Как нереален, как отчаянно далек
ты был в единственный заветный день со мною.
29 янв. 1995г.
Акварельный закат
Акварельный закат в пол-январского неба,
бледно-розовый отсвет серебристого дня…
О тебе вспоминаю я, где бы ты не был,
хоть два года назад ты забыл про меня.
Я напрасно ловила твой взгляд ускользающий,
ведь прощанья такие, как вечность, стары -
ты увидел меня так некстати страдающей,
а хотел увлекательной, тонкой игры.
21 янв. 1995г.
Игрушечная копия кометы
Игрушечная копия кометы -
след самолета в бледной вышине…
Деревья, пышным инеем одеты,
недвижно дремлют в сонной тишине.
Час нежно-золотистый, предзакатный
покой мне долгожданный подарил,
как будто друг вернулся невозвратный
и ласково со мной поговорил.
21 янв. 1995г.
Помяните меня в молитвах, принц…
Помяните меня в молитвах, принц!..
Сам Спаситель разбойника не отринул.
Хоть за гробом, забыв, не ударьте в спину.
В память давней любви помяните, принц,
Не отпетую душу… средь самоубийц…
Смерть отца моего в грех вменяет ли падре?
Иль безумьем губитель пред Небом оправдан?
За меня помолитесь украдкой, принц…
В затруднении – выбрать из лучших девиц
Вам супругу, а Дании – королеву,
не кольнет ли в груди хоть на миг, где-то слева?
Помяните Офелию бедную, принц…
Ты – молитва
Ты – молитва без веры в спасение,
ты – мечта, что вовеки не сбудется,
поздней осенью песня весенняя,
диссонансом звучащая к будням.
На душе только серость промозглая,
дождь ноябрьский за окнами плачет…
Постарела, не ставшая взрослой,
и жалка, как проколотый мячик.
17 нояб. 1995г.
Мы жили в зоне неустойчивой любви
Мы жили в зоне неустойчивой любви,
ледник сползал неумолимой, грубой правдой…
Живи в то время динозавры, все они,
конечно, вымерли б – историкам в подарок.
Во льдах и кое-кто из наших изнемог,
изнежен розовой мечтою – мир их праху!
А выживали – кто для счастья краткий срок
Отвел, подобно робкой, мудрой черепахе.
Окаменели всем, в чем властны над собой,