Ирен протянула к мужу руку:
— Все совсем не так, Нэт. Джефф не имеет к этому ни малейшего отношения.
— Не ври!
— Представь себе. Он не приносил мне никаких писем. Он ничего о них не знал. Я нарочно не получала их на домашний адрес, чтобы он ничего не знал.
— Не говори глупостей. Меня не проведешь.
— Ваш муж прав, миссис Стенли, не надо меня выгораживать. Я знал, я знал все эти годы. — Джефф сложил на груди руки.
— Ты слышишь?! — рявкнул Нэт.
— Джефф, ступай домой. Это тебя не касается…
— Дай мне эти письма, — потребовал Нэт.
— Что?
— Хочу на них взглянуть. Хочу прочесть, что он наговорил тебе. Как он, черт побери, пытался мне нагадить.
Ирен сжала кулаки:
— Нет!
— Что ты сказала?
— Я ничего тебе не дам. По крайней мере, не сейчас. Может, чуть позже, когда ты успокоишься. А пока ты взвинчен, нет. Я понимаю, что со стороны это смотрится не слишком красиво…
— Не слишком красиво? По-твоему, это не слишком красиво? — Нэт сорвал шляпу и бросил ее на стол. — Боже мой, Ирен. Все гораздо хуже. Это безумие — вот что это такое. Чистой воды безумие!
— Мистер Стенли…
— А ты, Джефф, заткнись!
— Мистер Стенли, ваша жена права. Сейчас не время для такого разговора. — С этими словами Джефф шагнул к столу. — Я знаю, для вас это шок, и со стороны может показаться, будто мы от вас что-то скрывали, и, возможно, вы отчасти правы. Но теперь вы все знаете. Ваша жена решилась на такой смелый шаг — она простила этого человека, а это, я вам скажу, требует мужества, и немалого. Вам ли не знать, что смерть Шэпа едва не свела в могилу ее саму. Да этого же известно всем и каждому! Как она вернулась сюда и ее невозможно было узнать. Так что считайте, что вам крупно повезло…
— Я сказал тебе, заткнись! — снова рявкнул на него Нэт.
— Но, мистер Стенли…
Нэт в два шага преодолел разделявшее их расстояние и схватил Джеффа за грудки:
— Я сказал тебе, заткни, наконец, свою грязную пасть! Ты сам не понимаешь, что говоришь, ты, идиот! Ни ты, ни она! — Нэт оттолкнул Джеффа и отвернулся от них обоих. Чтобы не упасть, он ухватился за кухонный стол и покачал головой. — Господи, это надо же! Переписываться с Роббином! Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что ты делала?
Ирен посмотрела на Джеффа и одними губами произнесла:
— Уходи.
Но тот даже не сдвинулся с места.
— Покажи мне их, — произнес Нэт, по-прежнему стоя к ним спиной. — Покажи мне эти письма.
Ирен сжала зубы:
— Хорошо.
Она сняла с холодильника коробку и протянула ее Нэту:
— Давай читай. Это только пойдет тебе на пользу. И ты прав, я должна была показать тебе их с самого начала. Может, тогда бы ты понял, почему я написала ему. Ему одиноко, Нэт. Это просто одинокий, печальный и несчастный человек, который ненавидит себя за то, что совершил, и в раскаивается в содеянном. Давай, прочти их все до единого.
Нэт взял у нее из рук коробку. На лице его читалась растерянность.
— Это все? Это все, что он говорит в своих письмах?
— А что еще, по-твоему, он должен был сказать?
— Он ничего не объяснил? Не назвал никаких причин или поводов?
— Нет. Он просто пишет, что ненавидит и проклинает этот день. Прочти сам, и ты все поймешь.
Нэт еще с полминуты с недоверием смотрел на коробку, затем поставил ее на стол.
— Скажи мне, что ты покончишь со всем этим. Больше никаких писем, никаких попыток встретиться с этим человеком. Пообещай мне.
Ирен провела рукой по лицу:
— Не могу.
Нэт побагровел.
— Прости, я, конечно, должна была поставить тебя в известность с самого начала. Я понимаю, что была не права. Прости.
— Мне не нужны твои извинения. Я хочу услышать от тебя, что ты поставишь на этом точку. Я хочу, чтобы ты поняла, что выбора у тебя нет. Я не потерплю, чтобы ты общалась с этим грязным типом! Ни секунды. Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю?
— Мистер Стенли, послушайте. Вы не можете просить ее об этом. Вашей жене еще надо уладить много разных дел. Если вы не позволите ей это сделать…
— Это она сама тебе сказала?
Джефф не ответил.
— Признавайся, Джефф, что она тебе еще наговорила. Что еще ты поведаешь мне о моей жене?