– Рад приветствовать вас, дорогой мэтр! Чем могу быть полезен? Меня не предупредили о вашем визите. Что-то случилось?
– Не волнуйтесь, дорогой Жозеф! Я всего лишь совершал прогулку и решил заглянуть ненадолго к вам.
– Тогда прошу вас, мэтр, в мой кабинет. Кстати, уже подходит время ужина. Надеюсь, вы не откажете составить мне в этом компанию?
– Если бы, мэтр Жозеф, мне хотелось посидеть в кабинете, я остался бы в своём. И потом мне казалось, что ужин в вашем замке подают несколько позже. Знаете что, давайте-ка лучше с вами прогуляемся, заодно покажете мне что тут у вас и как.
– Как прикажете, мэтр!
Сказать, что подобный поворот удивил мсье Жозефа -значит ничего не сказать. Внезапные появления чиновников из ратуши как правило не предвещали ничего хорошего. А если заявился сам мэтр Кальвин, то дела Жозефа могут быть либо плохи, либо очень плохи. Особенно если вспомнить, чем окончился последний визит мэтра. Правда, никаких наказаний после того случая не последовало, однако Жозеф тогда явно почувствовал, как земля качнулась у него под ногами. Перед любым городским чиновником Жозеф мог загладить все свои прегрешения приватным образом, однако в случае с Кальвином такой вариант никак не годился. Мэтр был чужд мирских радостей, это знала вся Женева. О его непоколебимости и неподкупности ходили легенды по всему Швейцарскому союзу и даже вне его. И всё же мсье Жозеф был человеком умным, а потому не стал искушать судьбу. Едва сдерживая внутреннюю дрожь, но не выказывая при этом ни тени растерянности, он как рачительный хозяин повёл Кальвина по вверенному подворью. Хотите увидеть? Извольте! К чему всё это? Там видно будет.
– Позволю себе напомнить, мэтр, что в месте, где мы сейчас с вами находимся, когда-то стоял гарнизон герцогов Савойских с двумя своими цейхгаузами. Никаких других замков не было и в помине. Сейчас в здании одного цейхгауза располагаются казарма для солдат тюремной стражи, конюшня и моя штаб-канцелярия. Стены с башнями также остались со времён савояров. Второй цейхгауз после изгнания из города герцога отвели для особо беспокойных его соратников и примкнувшего к ним католического епископа. Вот он, замок Луиза. Название для него само нашлось, когда в него определили одну из епископских любовниц. Ох и стервозная была баба! С тех пор этот замок дважды достраивали. А после введения в Женеве «Церковных ордонансов» выстроили и все остальные. Вот они, все в ряд: Сильвия, Брунгильда, Хельга, Эмма, Дора, Бастинда. Когда заключённые освобождаются и какой-то замок остаётся заполненным менее чем на треть, то всех оставшихся в нём арестантов переводят в другие замки. Уплотняют, одним словом. Я, с согласия Совета, позволил себе установить такой порядок, чтобы сократить расходы на содержание и высвободить солдат. Сегодня, например, свободны Сильвия, Дора и Эмма. Но, думаю, через день-два заполнятся и они. Обычно после пиров и гуляний, какие идут сейчас в городе, свободных камер в замках не остаётся, ну может быть одна-две. Помнится, года четыре назад городской суд в один день приговорил к заключению больше семисот человек. Ох и мороки он мне тогда задал своим решением! Тогда здесь яблоку было негде упасть. Лучше бы всех подсудимых казнили, как вы, мэтр, этого тогда требовали. Вот после того случая выстроили ещё и Бастинду. Мне стоило многих трудов убедить Совет в необходимости такого шага, однако теперь и в ближайшие пару лет недостатка в местах содержания заключённых точно не будет. Вот как быть с содержанием такой оравы преступников? Запасов, что отряжаются Советом, иногда бывает совершенно недостаточно …
Кальвин с мсье Жозефом неторопливо брели по территории внутреннего тюремного двора. По бокам и сзади их ненавязчиво сопровождали несколько солдат стражи. Мэтр двигался неторопливо, рассеяно посматривая на владения Жозефа и выслушивая его пояснения. Однако Жозеф своим зорким глазом уже приметил, что Кальвин сегодня выглядит довольно необычно, если не сказать странно. Взгляд мэтра, обычно прямой и строгий, такой что способен был прожечь собеседника до самого нутра, сейчас едва ли был сосредоточен на том, куда указывал ему Жозеф. «Куда он всё время смотрит? Разглядывает арестантов? Вот ещё зрелище! Высматривает прорехи в охране? Вопросов не задаёт, всё время молчит. Да слушает ли он меня? – думалось Жозефу, – ох, не к добру всё это! И зачем он приехал?»