– И … что же ты … открыл?
Говорить, как и дышать, Кальвину становилось всё труднее. И скрывать это у него уже не получалось. Сервет, похоже, ничего этого не замечал. Найдя благодарного своего пусть и единственного слушателя, он был весь увлечён своим монологом.
– В основе всех поступков каждого человека, независимо от его титула, богатства и положения лежат всего три вещи: его страх, его страсти и его вера. Ни больше, ни меньше! Только эти три чувственные субстанции по отдельности или в сочетании друг с другом определяют мотивы и логику любого поступка. Заметь, Жан, чувственные! Ни разум, ни воля, ни расчёт совершенно ничего не значат, все они вторичны. Первая и самая сильная субстанция, что побуждает человека к действию, это страх. Страх смерти. Ему подчинены совершенно все, от младенца до старца. Он рождается вместе с человеком и живёт в нём до самого конца. Любой человек ощущает его всегда и везде. Страх диктует каждому, как поступить. Страх смерти есть корень, из которого произрастают многие другие страхи. Какие-то из них удерживают от совершения глупостей, какие-то побуждают к действиям праведным и неправедным. Крестьянин, мастер или лавочник три четверти всей своей жизни проводят в трудах. Зачем? Страх. Не добудешь хлеба – помрешь с голоду. По той же причине один крадёт или даже убивает другого, если только страх наказания не окажется сильнее. Рантье ссужает деньги за немыслимый процент. Жадность? Да.
Одно из следствий, где причиной всё тот же страх. Подспудное желание накопить побольше, чтобы в лихой момент не остаться без того же куска хлеба. Оно и понятно, чуть ли не каждый из этих мерзавцев рантье сам ни на что путное не способен, даже воды из реки зачерпнуть. От страха же происходят и другие смертные грехи: чревоугодие и зависть. Бароны, графы, монархи дрожат от страха в ожидании военного нападения соседей, предательства союзников, родственных интриг, бунтов, мора, засухи. За каждым из этих сюрпризов маячит не просто потеря привычного статуса, а крах всего уклада жизни, что для этих сиятельных особ означает ту же смерть. Вот ведь какой парадокс получается. Чем больше человек имеет, чем выше занимает положение в обществе, тем больше он испытывает страхов. Отсюда нелепость и ужас его поступков.
– То есть ты … написал свою книгу тоже подчинившись какому-то страху? – спросил Кальвин, отречённо глядя куда-то в сторону. «Ну же! Ты хотел говорить откровенно. Вот и ответь мне, а дальше я выпотрошу тебя словно утку, дознаюсь до всех твоих тайн, еретик!»
– Погоди, Жан. До этого ещё дойдём. Я хочу, чтоб ты понял в целом всю направленность моих рассуждений, поэтому давай пока не будем отвлекаться на частности. Итак, страх. Следом за ним по силе действия идёт страсть. Не мне объяснять тебе, признанному пастору стада человеческого, что такое страсти. Уверен, ты знаешь их все. Ты знаешь, на что способен человек, поддавшись хотя бы одной из них. И что бывает, когда страсть обуревает целую толпу. Кабаки, притоны, всеобщие гуляния и поля сражений – вот где самые скопища и пиршества страстей! Об истинных причинах и истоках их написано множество книг и сказано ещё больше слов, не нами и довольно раньше нас с тобой и даже ранее эры Христа. Еще больше сказано и написано нашими с тобой современниками. В своих рассуждениях все горазды только живописать факты проявления страстей и порицать их последствия, но никто не подошел даже близко к сути и истокам того, что называется страстью. Я тоже пытался размышлять о природе страстей, опираясь на свои наблюдения, но ни до чего толком не дошел. Всего лишь могу утверждать, что страсти сродни болезням телесным и нападают на человека отнюдь не на каждого. Дети возрастом до десяти лет и старики после сорока им совершенно не подвержены. Зато подвержены все другие, особенно в моменты определенных суперпозиций небесных светил по отношению к Солнцу и Луне. Это математически вычислено мною совершенно точно. Ещё более страсти в человеке возбуждают употребляемые без меры вино и новомодные отвары из чёрных зерен, что привозят нам из Персии и Новой Индии. Но суть не в этом. Почему страсть так сильна? Потому, что она способна на какой-то миг или надолго затмить и смести в человеке любые другие субстанции. Воля, разум, расчёт не станут препятствием страсти. Этого мига будет достаточно, чтобы совершить нечто вопреки и человеческому страху, и заповедям Христа. Один такой миг способен решить судьбу человека, города или целого народа. Примеров этого в истории мира предостаточно. Один Рим чего стоит. Латины из страха быть съеденными соседями построили неприступную громаду Великого города. Движимая страхом потерять достигнутое, эта громада пожрала весь мир. А вот потеряв свои страхи и погрузившись в пучину страстей, она рассыпалась на мелкие осколки. Да что я тебе рассказываю, ты дипломированный юрист и богослов сам прекрасно знаешь историю. Я же как врач могу сказать, что человек, как животная единица наделенная разумом, со времён Аристотеля Стагирита ничуть не изменился, остался таким же, что и тысячи лет назад. При нём же остались и его страсти. К слову сказать, многие пастыри, умело распаляющие или подавляющие различные страсти, легко направляют стадо человеческое в нужное русло …