- Кстати, очень вкусно, - поддел самир, и бровью не шевельнув. – Однако же, скажу я вам, - сделав пару глотков, заметил он, - очень славный эль, господа. Как в добрые деньки юности, когда Тихоня еще не отрастил брюшко, а Фламберг еще лелеял мечты отпустить бородку, как у покойного государя Лихтера Второго была. Не правда ли?
- Вот ведь язва, - беззлобно проворчал Ладар, прихлебнув из своей кружки. – Смотри, сам-то, небось, к старости не так обрюзгнеешь…
- Самиры редко проявляют склонность к полноте, - невозмутимо отозвался Фэрт. – Вам, друзья мои, это угрожает в большей степени. Равно как мне едва ли угрожает возможность отрастить бороду или усы.
- Зато ты никогда не станешь похож на нормального мужчину сорока лет, - влез я. – Сначала будешь казаться безусым юнцом, а потом оп, и сразу как пожилой старикашка. – Дамский Угодник весьма картинно поклонился, усмехнувшись уголками губ.
- Когда это случится, Ар, мне будет лет девяносто, и мне будет все равно. Едва ли меня в столь почтенном возрасте заинтересуют дамы, король Джэсамгу у нас в этом отношении немного… кхм… уникален. Впрочем, прекрасные женщины всегда были и есть отрада для глаз и души…
- Мне об этом Светлейшей Герцогине не рассказать ли, часом? – Ладар весьма проворно уклонился от угрожавшего ему щелчка по лбу, откровенно ухмыляясь. – А то ведь, думаю, ее заинтересует ход мыслей герцога.
- А в молодости молчал, слова не дождешься. Что я, зря тебе прозвище придумал, а?! – рыкнул волшебник, прищурившись. – Вот ведь… Однако же, господа, право, я предлагаю вам насладиться сим чудесным напитком, и весьма приятным местом. Мне пару раз случилось здесь побывать…
- Мы тоже здесь бывает, весьма часто. После дворца сей кабак радует и чистотой, и тишиной, - кивнул я. – И не могу не отметить, что эль тут и впрямь хорош… - праздные разговоры трех старых друзей, о былых днях, прежних общих знакомых, школьных проказах, оружии, коим я увлекся еще в пору юности, и многих вещах, которые могли бы быть интересны разве что крепко знакомым мужчинам, как-то незаметно, с новым кружками эля, дошли до описания свадьбы члена Особого Отряда, на которой поприсутствовал и Бэнджамин, вот как раз на днях, как почетный гость. И, словно бы все так же ненароком, играючи, глубокие темные глаза вдруг скользнули на мое лицо, пальцы чуть погладили ручку кружки, и прозвучал тихий, бархатистый голос:
- А ведь весьма скоро нам, вероятно, предстоит присутствовать еще на одной церемонии, впрочем, едва ли она может оказаться хотя бы в какой-то мере приятной как для гостей, так и для будущей новобрачной…
- Угодник, ты о герцогине Оринэйской? – Ладар отставил опустевший сосуд на стол, и негромко икнул. – Да, бедная девушка, воистину, Иларда мне рассказывала, как у нее не ладится с поисками. И ведь не откажешься от таких условий, и не посетить… Мне-то еще ладно, я с ней не слишком близок, а вот Угоднику придется, друг все же… Да и Фламбергу, скорей всего, тоже…
- Именно о ней. Церемония практически неизбежна, - кивнул молодой чародей, опираясь подбородком на руки, - однако же молодая леди будет вынуждена пойти на шаг для нее весьма болезненный.
- А что же, - не понял я, - у нее нет… Партии на примете? И… - едва не сорвался с языка вопрос о том, что он медлит-то. Был бы он партией, мы бы сейчас не это обсуждали. А так ведь… У нее, выходило, и вовсе никого не было… В слегка одурманенной хмелем голове заворочались первые мысли. – И решения нет?
- Так Иларда мне вчера, мы с ней чай пили вместе, рассказывала, - кивнул Ладар, - что мужчины нет, и, стало быть, герцогиня понемногу в отчаяние впадают, просили уже и меня посодействовать, и вон, говорят, Карру призадумался, может, кто из Особых… Фэрт, слушай-ка…
- Элиа меня убьет, а потом и ее заодно, - почти по-человечески улыбнулся Бэн. – Сомнительная радость, Ладар, думаю. Ты бы больше подошел, ты у нас одинок…
- Да нет, знает она меня всего ничего, человек я скучный, да и возраст, - отмахнулся старший в нашей троице. – Чего девочке жизнь портить? Фламберг-то у нас и того помоложе малость будет…
- Что ты скучный, это да, будь я красна девица, удавился бы, - не преминул съязвить младший друг, покуда я, рассматривая оседавшую пену в полупустой кружке, размышлял над их словами, вроде бы и в шутку сказанными. Тогда, почти двадцать лет назад, они меня отговаривали, по отдельности, а теперь, если я решусь? Она ведь не Лайнери, девушка достойная, вот только возраст, верно подмечено, Лад ей почти в отцы годится, а я немногим краше-то. Да и… Это ведь я ее люблю, а не она меня, а я и человек скучный, и занят всегда, и…
- Вот ведь самир противный! – раздалось между тем рядом с ухом. – Ты и моложе, и складнее, и интересный, главное дело.
- У меня обстоятельства трудные, - пропел Бэнджамин, перекрывая голос Ладара, щеки которого от эля слегка покраснели. – Не могу, а так бы рад хорошему человеку помочь. Да и тут разговаривал я с ней, обсуждали мы ее горести, как раз что партии рядом нет… Нравится ей один человек, - взгляд вновь скользнул на меня. – Не сказать, что любит безумно, конечно, но симпатичен. Да и мужчина, я с ним имею честь быть знаком, весьма приятный человек, я бы сказал. Пожалуй, она не отвергла бы его предложение, но леди опасается, что едва ли таковое поступит… А самой шаг сделать ей боязно, решится ли, не знаю, или и впрямь придется ей за кого ни попадя.
- Вот ведь как, - присвистнул Ладар. – Да уж, трудно дамой быть, ведь и нравится человек, а не подступишься первая… Так может этому господину-то шепнуть словечко-другое, али он женат?
- Нет, он вдовец, - глаза еще пристальнее въелись в меня, и Тихоня, несколько от хмеля хуже соображавший, понимающе хмыкнул, замолкая. Намек прозрачный, даже и в дурманную голову раскрывается легко. Но поверить, что речь шла обо мне, удавалось с трудом. С чего бы вдруг? Хотя оно и у меня самого тоже – с чего бы? – Но даме бы, господа, и правда помочь, человек-то хороший, и не за себя ведь радеет, за народ. А народ, как известно, их славный. М, Фламберг, как считаешь?
- Оринэйцам бы помочь стоило, - сдержанно кивнул было я. И вновь нарвался на насмешливый взор друга.
- Не прибедняйся. Ты человек проницательный, думаю, сможешь и совет хороший подобрать, как в ситуации быть, ежели мозгами пораскинешь. – Бэн как бы невзначай повел плечами, скрытыми темным бархатом, и вновь сменил тему, словно давая мне понять, что решение теперь уже за мной, заведя разговор, на уже почти отрезвевшую от таких известий голову показавшийся мне любопытным, о новых образцах оружия, выпускаемого мастерской при его заводе, некоторое время назад полученных Сиятельным Герцогом.
Решение казалось однозначным, уместным, ведь едва ли он стал бы давать столь прозрачные намеки, что оставалось только сказать прямо, не будь друг твердо уверен в уместности оных, и все же, прежде чем претворить намерения в жизнь, следовало удостовериться в своих догадках, все из тех же соображений, что любой мой намек на чувства и так – приказ, а в данной ситуации – тем более. И, пусть до отведенной наурами даты оставалось менее месяца, но, тем не менее, время позволяло не спешить, да и случай утвердиться в своих намерениях представился весьма скоро, всего через пару дней.
Бабушка пригласила подругу семьи, желая помочь ей несколько развеяться, на ужин с нами, чем, сама еще о том не подозревая, немало помогла своему внуку. Ужин был прекрасной возможностью немного отвлечься от хлопот, присмотреться к чародейке и удостовериться, что действительно есть возможность действовать подобным образом, которая не ударит по чьим-либо интересам всерьез, и выход не окажется для одной из сторон своего рода клеткой, куда она пойдет от безысходности. Конечно, о чем-то она беседовала с моим другом, волей судьбы сдружившимся и с ней, но слова всегда остаются словами.
И все же разница в поведении леди до и после третьего условия Ночного Острова бросалась в глаза, и обычно доброжелательная и весьма дружелюбная Алеандра молчала, вяло ковыряя ложечкой десерт и едва ли собираясь притрагиваться к остывшему уже кофе в ее чашке. Иларда старательно вела разговор, честно пытаясь вовлечь в него окружающих домочадцев, но становилось все более очевидно, что удавалось это сестре весьма плохо, и общался с ней, вопреки обыкновению, только Тионий. Ни подавленная, задумчивая бабушка Карса, ни подруга семьи, едва ли ранее такая тихая во время трапез с нами, в разговоре почти не участвовали, а после первого десерта, прежде, чем слуги собирались принести мороженое и ягоды с творогом, коими ужин и завершался, Импеатрица Карса велела сделать некоторую паузу, чтобы, дескать, ей сменить платье и немного отдохнуть. И, едва за вдовствующей государыней закрылась бесшумно дверь на хорошо смазанных петлях, прошуршали шелковые юбки, и приглашенная гостья, извинившись, скользнула на маленький, уютный балкончик, увитый плющом и в летнее время заставленный кадками с домашними цветами и крошечными, округлыми кустами роз, между которыми притаилась и небольшая, но весьма уютная скамеечка. И именно на этой скамеечке и обнаружилась оринэйская принцесса, задумчиво рассматривавшая простиравшийся внизу парк, и прогуливавшихся по нему придворных дам в нарядных платьях. Осторожно завитые ее волосы, с самого третьего условия остававшиеся распущенными, рассыпались по плечам и спине, обрамляя и бледное, с тонкой кожей лицо.